Мастер гнева - стр. 17

В приемнике что-то тихо щелкнуло, а затем тот же ровный голос негромко проговорил:

– Он слишком легкомысленный.

Терехов пожал плечами:

– Он молод. Вспомни, какими мы были в его годы.

Профессор взглянул на фотографию в золоченой рамке, улыбнулся и с тихим вздохом поднес бокал к морщинистым губам.

Сделал большой глоток. Потом еще один.

– Это уже пятнадцатый, – сказал голос из приемника.

– Он не такой, как прежние, – возразил профессор Терехов. – Видел бы ты его генокарту. Это что-то фантастическое.

Терехов снова отпил из бокала.

– Ты слишком много пьешь, Борис.

– Да, Саша, много, – согласился профессор. – Но ты же знаешь: без вина я впадаю в депрессию. После твоей смерти… – Терехов запнулся и поправился, испуганно покосившись на приемник: – После твоего ухода я стал одинок. Ты был вторым полушарием моего мозга, и без тебя я долго не мог возобновить работу.

– И тем не менее ты сумел взять себя в руки, – возразил голос из динамика.

– Да, сумел, – нехотя согласился Терехов. – Но ты знаешь… Иногда мне кажется, что все это – всего лишь бред моего воспаленного воображения. Что, если я только выдумал машину? А в реальности ее нет.

Терехов допил вино, почмокал губами и, посмотрев в сторону прихожей, тихо произнес:

– Жаль паренька. Хороший малый.

– Ни одно великое достижение человечества не обходилось без жертв. Почаще себе об этом напоминай, Борис.

– Да. Ты прав.

– Мое время на исходе, – сказал голос из приемника.

Профессор протянул руку к приемнику и легонько потрогал светящуюся шкалу.

– Нагрелся, – констатировал он. – Нужно будет установить еще один кулер.

– Это не поможет, – возразил голос из динамика. – Дело не в кулерах. И ты это знаешь.

– Да, Саша. Я знаю.

Шкала приемника погасла. Профессор Терехов с полминуты сидел молча, напряженно и хмуро о чем-то размышляя, затем качнул головой, выходя из задумчивости, вздохнул и потянулся за бутылкой вина.

«Странный старик. Ей-богу, странный».

Егор, чуть прихрамывая, шел по темной улице. Ночное происшествие выбило его из колеи и лишило всегдашней самоуверенности. Мысли Егора путались и перескакивали с одного на другое. То он думал о своих преследователях – крепких молодых людях с невероятным чутьем и неутомимыми ногами, то о профессоре Терехове, в облике которого (даже безотносительно к его сатанинской трубке) проскальзывало что-то бесовское.

В конце концов, Егор перестал о них думать и занял голову более актуальными размышлениями – где переночевать и что делать дальше? Домой возвращаться нельзя, это очевидно. Его друзей (если уж им занялись так плотно) наверняка уже вычислили. Значит, и к ним лучше не соваться.