Масса и власть - стр. 84
В груде плотность стаи, физическая близость ее членов максимальна, она уже не может стать больше, чем есть. Умирающий – ее часть, он принадлежит им, они принимают его к себе обратно. Поскольку он не может стоять среди них, они ложатся к нему. Кто полагает, что имеет на него право, борется за то, чтобы попасть в кучу, центр которой – умирающий. Они словно хотят умереть вместе с ним: наносимые самим себе раны, отчаянные броски в клубок тел или просто на землю, падения от ран – все это должно показать, сколь всерьез воспринимается ими происходящее. Возможно, правильнее было бы сказать, что они хотят сравняться с ним. Они, однако, не собираются умирать на самом деле. Что должно остаться, так это масса тел, которой он принадлежит, и в этой массе они с ним вместе. В этом приравнивании к умирающему состоит сущность оплакивающей стаи, пока смерть еще не наступила.
Однако ей свойственно и отталкивание мертвого, когда он уже мертв. Переход от неистовых попыток удержать и вернуть умирающего к выталкиванию и изоляции мертвого придает оплакивающей стае ее особенную динамику. Тут же ночью спешно избавляются от тела. Уничтожаются все следы его пребывания на земле: его инструменты, хижина, все, что ему принадлежит. Даже стоянка, где он жил вместе с другими, разрушена и сожжена. Внезапно все вооружились против него. Он стал опасен, потому что уже ушел. Его может обуять зависть к живущим, и он станет им мстить за то, что мертв. Все знаки преданности и даже соединение тел не смогли его удержать. Свойственная мертвым злоба сделала его врагом, уловками и хитростью он может проникнуть в их ряды, и им нужно тоже быть хитрыми, чтобы защитить себя.
На новой стоянке плач продолжается. Возбуждение, придававшее группе столь мощное чувство единения, спадает не сразу. Это чувство нужно теперь даже больше, чем когда-либо, ибо налицо опасность. Продолжается нанесение ран, и боль выставляется напоказ. Все это напоминает войну, только то, что на войне причиняет враг, тут делают себе сами. Мужчина с 23 шрамами от таких ран носит их как знаки доблести, как будто бы они получены в военных походах.
Нужно спросить себя: заключается ли в этом единственный смысл опасных ран, наносимых при таких обстоятельствах? Кажется, что женщины заходят здесь даже дальше, чем мужчины, во всяком случае, они демонстрируют больше выносливости в плаче. В этом самокалечении чувствуется ярость из-за бессилия перед смертью. Человек словно наказывает себя за смерть. Можно также предположить, что член группы демонстрирует на собственном теле рану, нанесенную всей группе. Но разрушению подвергаются и собственные