Масонство и закон - стр. 41
Его первая работа широко известна – «Древности вольного каменщичества, со включением иллюстраций пяти обширных периодов каменщичества от сотворения мира до освящения Храма Царя Соломона». Она была опубликована в 1823 г.
Далее последовали:
2. «Звезда на Востоке» – его первое философское сочинение, призванное продемонстрировать связь масонства и религии.
3. «Знаки и символы» – изложение истории и смысла всех масонских символов, известных в его время.
4. «История инициации» – двенадцать лекций о древних Мистериях, где Оливер пытался отследить общие корни масонской инициации и древних посвятительных систем; в отношении этой работы нужно сказать, что последние антропологические и социологические исследования в области первобытных тайных обществ показали, что он гораздо больше приблизился к истине, чем принято было считать ранее.
5. «Теократическая философия масонства» – дальнейшее развитие его идей о взаимоотношениях масонства и религии.
6. «История вольного каменщичества с 1829 по 1840 годы» – запланированная как приложение к «Иллюстрациям масонства» Престона, которые он редактировал в 1829 г.
7. «Изъяснение исторических ландмарок и прочих свидетельств масонства» – его величайший труд, монумент его обширнейшим познаниям и усердным исследованиям.
8. «Откровения Наугольника» – немного масонской художественной литературы.
9. «Золотые отрывки из ранних масонских авторов» – объемная хрестоматия в пяти томах.
10. «Символ Славы» – его лучшее рассуждение о цели и задачах масонства.
11. «Зерцало Иоаннова Масона» – где он рассуждает о причинах посвящения лож двоим Святым Иоаннам.
12. «Происхождение и регалии степени Царской Арки».
13. «Словарь символического масонства» – первый в длинном ряду подобных словарей.
14. «Учреждения масонской юстиции».
Еще он опубликовал «Книгу ложи» – справочник по ритуалу, сродни «руководствам», так широко распространенным в наше время. Также он был постоянным автором английских и даже американских масонских журналов. Вероятно, никто из писателей-любителей не может похвастаться такой библиографией, особенно принимая во внимание, сколько из перечисленных выше оказались в ряду подобных книгами поистине выдающимися.
К несчастью, взгляды Оливера на масонское законодательство не совпадали с теми, которые доминировали в английском масонстве 1840 г. В результате когда в том году Великая ложа приостановила членство в Братстве д-ра Круцификса[44], одного из выдающихся масонов века, и он устранился от активной деятельности, Оливер также навлек на себя гнев масонских властей, когда своим авторитетом Заместителя провинциального великого мастера узаконил публичную демонстрацию в защиту Круцификса, в которой приняли участие многие достойные братья. Провинциальный великий мастер лишил его поста, и он также устранился от активной деятельности в Братстве. Но вскоре английские масоны дошли до понимания веса и верности мнения Оливера в том, что касается свободы убеждений и мнений отдельного масона относительно масонских законов. Четыре года спустя чуть ли не все масоны королевства подписали петицию о вручении Оливеру памятной гравированной пластины за его заслуги перед Цехом. Но справедливость для Оливера не восторжествовала, как она это сделала для Престона, возможно, по той причине, что Оливер был совершенно не тем человеком, который стал бы ее требовать по отношению к себе, в отличие от Престона, который бы сделал это без всякого стеснения. Вследствие этого Оливер выпал из активной масонской жизни на последний двадцать один год своей жизни. И то, что это ни в коей мере не могло быть следствием какого-то особенного его личного упрямства, как мне кажется, становится неоспоримо ясно при одном лишь взгляде на его портрет, буквально излучающий благодушие и благожелательность. Да и все мемуаристы в один голос подтверждают такое впечатление, складывающееся под влиянием его портрета. Все современники в один голос подчеркивают его обаяние, великодушие, любезность и готовность помочь чем угодно. Все писавшие о нем свидетельствуют, что он был в высшей степени непритязателен, скромен и легок в общении. Не стоит удивляться тому, что такие люди, как Краузе и Оливер, страдали от зависти, которую обширные знания рождают в душах тех, кто полагает единственной и наивысшей доблестью дословное знание ритуала наизусть. Широта кругозора, которую такие знания неизменно приносят с собой, угрожает самому бытию буквализма, которому обучались многие из достойнейших членов и наших лож тоже, и которому они обучали сами как сути нашего Цеха. Но печально и не способствует прославлению человеческой природы в целом, что заносчивый, гордый и сварливый Престон в конце концов добился справедливости, в Краузе и Оливеру было в ней отказано.