Маскарад - стр. 6
Мать вошла в гостиную, почти вбежала. Ее щеки горели, поверх полосатого халата надет фартук. Рыжеватая блондинка, как и Лизи, непослушные волосы которой были просто заколоты, она была коротко и модно подстрижена. У них было одинаковое среднее телосложение, и Лизи беспокоилась, что издалека их могли перепутать из-за округлых фигур. Сейчас Лидия Джейн Фиццжеральд резко остановилась перед своей шестнадцатилетней дочерью, чуть не упав.
– Лизи! Ты должна поговорить со своей сестрой, у меня ничего не получается! Она самая упрямая и неблагодарная девчонка! Джорджина решила, что не пойдет на бал! О боже! Скандал! Неблагодарность! Графиня, благослови ее святую душу, никогда не простит этого! И ради бога! Джорджина ведь самая старшая. Как же она найдет себе поклонника, если отказывается идти на самое значительное мероприятие года? Она хочет выйти замуж за мясника или кузнеца?
Лизи встала, сдержав вздох, так как увидела, как Джорджи медленно спускается по ступенькам, вздернув подбородок. Джорджи была темной блондинкой, очень высокой и стройной. Она посмотрела на Лизи, и ее взгляд говорил, что компромиссов не будет. Лизи вздохнула:
– Мама, я поговорю с Джорджи.
– Ты должна не просто поговорить с ней! – воскликнула Лидия, словно не замечая присутствия Джорджи. – Нас приглашают к графу только два раза в год! Это будет самым худшим оскорблением, как если бы вся наша семья не пришла!
Первое утверждение было верным. Граф и графиня Адар открывали двери своего дома два раза в год, в канун Дня Всех Святых, когда проводили костюмированный бал, и в День святого Патрика, для пышной вечеринки в саду. Лидия жила ради двух этих событий, так как это была редкая возможность для ее дочерей общаться с элитой ирландского общества, и все они знали, что она молила Бога о том, чтобы одна из ее дочерей вышла замуж за богатого ирландского аристократа, возможно одного из сыновей де Уоренн. Лизи знала, что у ее матери есть сокровенная мечта. Хотя она и говорила, что ее семья – потомки древней кельтской линии, де Уоренны были настолько выше их, что отличие было почти подобно разнице между крестьянином и королем. Никто бы не придал значения, если бы Джорджи отказалась прийти.
Но Лизи также знала, что ее мать хочет только хорошего, она предана своим дочерям и боялась, что они неудачно выйдут замуж, и была напугана, что не выйдут вообще. Она изо всех сил старалась хорошо одеть и накормить своих дочерей на маленькую пенсию отца и представить их обществу, чтобы они не казались обедневшими дворянами. И Джорджи тоже это знала.