Машины как я - стр. 23

, алгоритма, разработанного в сороковые годы в рамках Манхэттенского проекта по созданию первой атомной бомбы. Известна история, когда он вышел из себя, самонадеянно пытаясь объяснить нетерпеливому телерепортеру полную математику P-пространства[14]. Менее известен другой случай, когда Тьюринг разбушевался на американском кабельном канале в процессе описания ключевой для информатики проблемы перебора P и NP[15]. Это случилось в телестудии, в пылу дебатов, среди «простых ребят». Незадолго перед тем Тьюринг опубликовал свое решение, которое как раз анализировали математики всего мира. Эту проблему оказалось легко сформулировать, но чрезвычайно сложно решить. Тьюринг рассуждал о том, что правильное положительное решение приведет к вдохновляющим открытиям в биологии, а также в концепциях пространства и времени и креативности. Но аудитория не разделяла или не понимала его восторга. У публики было довольно смутное представление об участии Тьюринга во Второй мировой войне, а также о его роли в их собственной жизни, зависимой от компьютеров. Для нее он был типичным «яйцеголовым» английским джентльменом, и участники передачи азартно издевались над ним, забрасывая дурацкими вопросами. В результате этот неприятный эпизод ознаменовал последнюю попытку Тьюринга донести науку до широких масс.

Перед тем как начать состязание с японским мастером го девятого дана, компьютер Тьюринга – Хассабиса провел тысячи игр с самим собой в течение года. Он обучался через новый опыт, и ученые заявили – небезосновательно, – что еще на шаг подошли к моделированию человеческого интеллекта, что и породило легенду о существовании машинной интуиции. И что бы потом ни говорили, они уже были не в силах развенчать этот миф.

Последовали недальновидные утверждения, что победа компьютера поставила точку в судьбе древней игры. После того, как пожилой мастер го проиграл компьютеру пятую игру подряд, он медленно встал при поддержке своего ассистента, кивнул компьютеру и дрожащим голосом поздравил его с победой. Он сказал: «Верховая езда не положила конец спортивному бегу. Мы бегаем ради удовольствия». И он был прав. Игра го с ее простыми правилами и чрезвычайной сложностью приобрела еще большую популярность. Как и в случае с шахматным гроссмейстером, проигравшим компьютеру вскоре после Второй мировой войны, победа машины не смогла преуменьшить значимость игры. Победа, как было сказано, не столь важна, как удовольствие от погружения в хитросплетения игрового процесса. Но идея, что программа теперь может каким-то немыслимым образом «считывать» ситуацию или выражение лица, человеческие жесты или эмоциональную окраску той или иной реплики, так и не была опровергнута и отчасти объясняла всеобщий ажиотаж, возникший, когда на рынок поступили Адамы и Евы.