Машина времени. Рассказы - стр. 20
При виде довольства и безопасности, в которой жили люди, полное сходство полов мне стало вполне понятно. Сила мужчины и нежность женщины, семья и дифференциация отраслей труда являются только жестокой необходимостью века, управляемого физической силой. Но там, где народонаселение достигло равновесия, где насилие – редкое явление и о потомстве заботится государство, является меньшая необходимость, даже нет никакой необходимости в существовании семьи. А вместе с тем и разделение полов, вызванное жизнью и потребностью воспитания детей, неизбежно исчезает.
Начало этого явления замечается и в наше время, а в том отдаленном будущем оно уже было вполне закончено. Таковы были мои тогдашние выводы. Позднее я имел возможность убедиться, насколько они были далеки от действительности.
Размышляя об этом, я невольно обратил внимание на хорошенькую маленькую постройку, похожую на колодец, прикрытый куполом. У меня на мгновение мелькнула мысль: как это странно, что до сих пор существуют колодцы, но затем я снова погрузился в свои размышления. На всем пути к вершине холма не было никаких других больших зданий, и, продолжая идти, я скоро очутился один, так как моя походка была для окружающих невероятно быстрой. С чувством свободы и своего необыкновенного положения я направился к вершине холма.
Дойдя до вершины, я увидел скамью из какого-то желтого незнакомого металла; в некоторых местах она была разъедена чем-то вроде красноватой ржавчины и наполовину скрыта в мягком мхе; ручки ее, сделанные в виде голов грифонов, были поломаны. Я сел и принялся смотреть на широкий простор окружающего мира, освещенного лучами догоравшего дня.
Картина была небывалой красоты. Солнце только что скрылось за горизонтом; запад горел золотом вечерней зари, по которой горизонтально тянулись легкие пурпурные и малиновые полосы. Внизу расстилалась долина, по которой, подобно струе блестящей стали, дугою текла Темза. Большие старые дворцы, о которых я уже говорил, были разбросаны всюду посреди разнообразной зелени; некоторые представляли уже руины, другие были еще обитаемы. Тут и там, в обширном саду земли, виднелись белые или серебристые изваяния; тут и там подымались кверху острые вертикальные линии куполов и обелисков. Нигде не было никаких изгородей, не было даже и следов собственности и никаких признаков земледелия; вся земля превратилась в один цветущий сад.
Наблюдая таким образом, я старался объяснить себе все, что видел, и вот в каких формах вылились в тот вечер мои размышления. (Позже я убедился, что они были односторонними и содержали лишь половину правды.)