Маша и Медведь - стр. 3

- Нет, - мотнул головой Симонов, сделал паузу, только потом уточнил, - Из Тулы.

- Понятно, - кивнула подруга и сама утопила взгляд в тарелке с овсянкой.

Напряжение, которое поселилось в их квартире и отношениях после отъезда Глеба, налилось тяжёлым молчаливым свинцом, повисло в воздухе, встало стеной посреди стола, разделяя Мишу и Алису. Но в очередной раз, проглотив последнюю ложку каши и обиду, Симонов поднялся, обошел стол, приобнял Алису за плечи, поцеловал в макушку.

- Все вкусно, зай. Спасибо. Подбросить тебя до метро?

- Дойду, - пробормотала она, - Я еще не собралась.

Миша знал, что она откажется. Долго копается по утрам. Как обычно.

- Ладно, тогда до вечера. Набери, если припозднишься.

- Хорошо, - откликнулась тихо.

Миша уже выходил, когда Алиса подлетела в прихожую, чтобы обнять его и поцеловать. Он подставил губы и ответил на объятия.

- Люблю тебя, - прошептала Алиса, словно саму себя уговаривала.

- И я тебя, - откликнулся Мишка… как обычно

- Хорошего дня.

Он прикрыл дверь, выходя из дома. Словно улитка, которая нашла силы избавиться от раковины, веселым червяком пополз в сторону ДжедайКроссфит.

Зал всегда был его вторым домом. Миша проводил в Джедае большую часть времени. Он любил грохот железа, запах пота, который пропитал стены, и тяжелый рок. Одно время Симонов отвлекся от всего этого, растворился в Алисе, как рафинад в горячем крепком кофе. Только потом оказалось, что этот напиток хорош и без сахара. И теперь Мишка словно лежал рядом, как те куски рафинада, что всегда клали в кафе на блюдце, но Алиса не притрагивалась к ним.

И снова зал стал для него отдушиной. Только со штангой Мишка мог забыть слова Глеба, брошенные в запале:

"Потому что я спал с твоей Алисой. И знаешь, в чем беда? Если она здесь будет жить, то мы опять переспим. Потому что я не смогу оставить ее в покое. И она мне обязательно снова даст".

Старался забыть Симонов и откровения Алисы, которые сам вытянул из нее вперемешку со слезами и бесконечными извинениями. Физическая боль притупляла все остальные чувства. Мишка тренировался от рассвета до закрытия клуба. Иногда Ви приходилось выгонять его, запрещая начинать новый комплекс. Даже Андрею Джедаю жаловалась. Только после этого Миша перестал задерживать администратора.

- Прекрати убиваться, Симонов. Травмируешься, что будешь делать?

- Я аккуратно, - оправдывался он на претензии Ви и начальства.

- Сгоришь. Перетрен схватишь.

- Не бывает перетрена. Это сказки для слабаков, - упрямился Симонов.

- Марш домой, я сказал. А то уволю к херам, - вскипал Джедай.