Маша и мажор - стр. 24

Закашливаюсь и одновременно морщусь. Дэн заботливо стучит меня по спине, в его глазах – злорадство, обращенное лишь ко мне и незаметное отцу.

– Зачем же так торопиться? – укоряет Громов.

Щеки вспыхивают от его упрека. Хороша же я в его глазах! Залпом влила в себя полбокала шампанского, как опытная выпивоха.

Я опускаю глаза к тарелке с индейкой и сгораю со стыда несколько мучительно долгих мгновений. А потом вспоминаю, что все не по-настоящему. Мне все равно, что подумает обо мне отец Дэна. Даже хорошо, если он подумает плохо!

Тянусь к приборам и замечаю насмешливый взгляд мажора. Сам он уже вооружился ножом и вилкой, как его отец, и аккуратно разделывает индейку.

Если бы я хотела произвести впечатление на сына с отцом, то последовала бы их примеру и дрожала при мысли, что что-то сделаю не так. А сейчас мне плевать. В хулиганском порыве хватаю ножку индейки за костяшку и вгрызаюсь зубами в сочное ароматное мясо.

Ммм, вкуснятинка!

Вилки с ножами перестают стучать. В столовой повисает тишина. Отец с сыном шокированно смотрят на меня во все глаза.

– Очень вкусно, – хвалю я с набитым ртом, – просто язык проглотишь!

Первым приходит в себя хозяин дома.

– Оксана прекрасно готовит, – с невозмутимым видом произносит он.

– Надо взять у нее рецепт, – импровизирую я. – Зачем переплачивать домработнице? Я вполне могу готовить для вас обоих.

Мужчина в замешательстве смотрит на меня.

Боже, что я несу? Это все шампанское. Я бросаю панический взгляд на Дэна, но в его глазах вижу одобрение. Похоже, роль кошмарной невесты я отыгрываю отлично.

– Действительно, пап, – подхватывает мажор. – Зачем нам Оксана? Маша отлично готовит.

Бессовестно врет. Откуда ему знать? Но я усиленно киваю и говорю:

– Меня тетя Тома всем своим фирменным блюдам научила. Я теперь даже борщ по-украински могу сварить!

– Да что вы! – Громов насмешливо склоняет голову набок. – А у вас украинские корни, Маша?

– Нет, я с Рязани. Ну, знаете, – я звонко цитирую шутливую поговорку и намеренно якаю, – у нас в Рязани грибы с глазами, их едять, а они глядять!

За столом повисает гробовая тишина. Чувствую, что как никогда близка к тому, чтобы оказаться за порогом. А я еще не всю индейку съела!

Снова хватаю ножку руками и жадно жую. Сколько успею!

– И кто у вас в Рязани? – оправившись от шока, светски спрашивает отец Дэна. Воистину, ангельского терпения человек. – Родители? Братья, сестры?

– Только мама, – прожевав, отвечаю я. – Она на птицефабрике работает.

Дэн закашливается, а его отец уточняет:

– Руководит?

– Ага, – я киваю, стараясь не расхохотаться, – курами и цыплятами. Птичница она.