Марьяжник - стр. 4
– Думаю, что по всем известным вам источникам генерал ничего не приобретал, – без тени каких-либо эмоций на лице заявил Головацкий.
– Верно! – Буйчилов звонко ударил ладонью по спинке дивана. – Верно, Матвей Евграфович! Не приобретал! И это тоже весьма странно. Более чем странно.
Головацкий лишь лениво пожал плечами. Он загасил свою сигару и осторожно положил ее на краешек бронзовой пепельницы, на краю которой словно бы парил бронзовый орел.
– Но и это опять же не все, – продолжил Буйчилов.
– Довольно уже интриговать меня, Кондратий Ксенофонтович, – не выдержал Головацкий. – Если есть что сказать, говорите.
– Извольте, – казалось, в голосе начальника Третьего отделения просквозило нечто вроде обиды. – На шее покойного генерала Корниевича были обнаружены странные следы. Четыре симметричных коротеньких пореза под адамовым яблоком. По словам людей из ближайшего окружения генерала, опрошенных нами, этих порезов накануне гибели у Корниевича не было.
Легкий, почти незаметный для постороннего глаза огонек вспыхнул во взгляде Матвея Евграфовича. Он чуть подался вперед, заставив лежащего на полу дога навострить уши, и заинтересованно спросил:
– Вы можете подробнее описать мне, как выглядят эти порезы, Кондратий Ксенофонтович?
– Ну… – Буйчилов замялся. – Как вам сказать, профессор?.. Два горизонтальных и два вертикальных пореза. Если продлить и соединить их между собой, то в итоге без сомнения мы могли бы наблюдать неровный квадрат…
– Прямоугольник? – уточнил Головацкий.
– Можно и так сказать.
– Занятно, – буркнул себе под нос Матвей Евграфович.
Это коротенькое высказывание еще больше сбило с толку Буйчилова.
– Занятно? – удивленно сморгнул он. – Боюсь, я не совсем понимаю вас, профессор. Что здесь такого занятного?
– Ничего-ничего. Если возникнет такая необходимость, я позже поясню вам свою мысль. Продолжайте, Кондратий Ксенофонтович.
Буйчилов потеребил ус, затем обогнул диван и занял прежнее место рядом с сухоньким господином. Взял в руки шляпу.
– Еще одно странное обстоятельство связано с адъютантом покойного генерала Корниевича. С Василием Симаковым. По сути, Матвей Евграфович, если вы не знали, Симаков был особой, наиболее приближенной к Корниевичу… Его правой рукой, если так можно выразиться.
Головацкий кивнул. Он знал об этом. Или, во всяком случае, слышал. Имя капитана Симакова частенько мелькало рядом с именем самого генерала Корниевича.
– И что не так с этим адъютантом? – настороженно спросил профессор. Его лицо приобрело озадаченное выражение. Сейчас Матвей Евграфович смотрел на посетителей совсем по-другому, нежели в первые минуты их визита. – Что это за странное обстоятельство? Извольте объясниться, Кондратий Ксенофонтович.