Марьям - стр. 3
Шепа замялся, виновато поводил глазами по сторонам и произнес:
– Оцо боху, кхузахь болх ч1ог1а хала бу стагаршна а,хьо жима а г1ила а ю. (Он говорит, тут очень тяжелая работа даже для мужчин. А ты такая маленькая и совсем худая…)
Это было еще одним страшным ударом после всего пережитого. На девушку вдруг навалилась слабость, слезы сдавили горло, и Дикбер была уже не в силах сдерживаться… Рыдая, она закричала:
– Тхо шадерш, са жима вежарий, йижарий тхо кестта мацалла лира ду. Тхуна г1о дайша къонахий, г1о дайша дела дехьа! (Мои родные, мои маленькие братья и сестренки, мы… мы умрем скоро. Помогите, мужчины, помогите нам, ради Аллаха!)
Ее ноги подкосились, и она привалилась к воротам, закрыв лицо руками.
– Ахьа ху дай, собар де, елха ма елха х1инца. (Ты знаешь, ты успокойся, не плачь сейчас), – виновато пробормотал Шепа, отводя взгляд, а у самого ком подступил к горлу и он начал кашлять, не желая показывать слабость перед другим мужчиной, хозяином склада.
После того как Шепа перевел слова Дикбер, повисла пауза. Хозяин склада задумался, глядя куда-то в сторону, и вдруг решительно махнул рукой, указывая следовать за ним на склад.
– Ладно, я возьму тебя на работу. Но имей в виду, что работа тяжелая. Сразу не кидайся на зерно, ты должна привыкнуть. Иначе через день упадешь, совсем не будет сил работать. Вот так надо брать лопатой зерно и переворачивать его, откидывая. Единственной своей рукой он взял широкую лопату из фанеры и, к удивлению учителя и самой Дикбер, сумел с ходу уверенно воткнуть ее в зерно, зачерпнуть и откинуть рядом почти полный ковш. Мужик он был крепкий. Шепа все сказанное дословно перевел на чеченский.
– Баркалла шуна,аса ч1ог1а болх бира бу, аса ч1ог1а болх бира бу. (Спасибо вам, я буду хорошо работать, я буду хорошо работать!) – дважды произнесла Дикбер, все еще всхлипывая. В этот момент она почему-то совершенно не чувствовала счастья. Лишь пустота внутри, словно она сожгла последние свои силы и эмоции. Ей только хотелось прилечь и выспаться.
Хозяин попрощался и велел прийти утром. Шепа улыбнулся и сказал:
– Х1о х1инца ц1а г1ой парг1ат са да1а, цо хьайга альчунах кхийтари хьо. Иза кху белха хьакам ву, цуьна ц1и А-ЯЗ-БАЙ ю (Иди домой и отдохни, как следует. Ты все запомнила, что он тебе сказал? И еще знай, что он заведующий всем зерноскладом. Его имя Аязбай. А-ЯЗ-БАЙ-ага).
Девушка шла домой и перед ее глазами маячила фигура Аязбая. Она хорошо запомнила, что он без руки и без кобуры, но вот его лицо почему-то никак не отпечаталось в ее памяти. Дикбер как в тумане добралась до места, где они жили, попросила воды, сообщила всем, что нашла работу на складе, и свалилась от смертельной усталости спать…