Маруся. Провинциальные игры - стр. 4
Полиграф не сработал.
Хотя и в оставленном мной мире он тоже работал достаточно выборочно. Обмануть его было реально, мне даже рассказывали, как именно это можно сделать.
Значит, и здесь есть такое.
– Но вы показывали… вы – не маг?
– К сожалению.
Я опустила глаза.
– Простите, если задела ваши чувства, Сергей Никодимович.
– За столько лет я свыкся.
И все же грустил. Я видела это в его глазах.
Нельзя сказать, что обычные люди здесь неполноценны. Но знать, что есть вершина, которую ты никогда не покоришь, – обидно.
– Все равно – простите.
– Что ж. Если я правильно помню, княжна Горская – маг земли?
– Абсолютно верно.
– Тогда понятны и ваши успехи.
Я развела руками.
– Хотите верьте, хотите – не верьте, но магии там ровно половина.
– Допустим. Мария… Ивановна, а чего вы добивались?
Я хмыкнула.
– Понимаете, Сергей Никодимович, накануне свадьбы я узнала, что мой жених проклят.
И не солгала. Разве не так?
– Проклят?
– Ну да.
Кстати, проклятие и сейчас осталось. Во всяком случае, маноисточник у меня пульсировал рядом с Демидовым, как и в прошлый раз. Нита могла умереть, а вот ее слова – живы. Но так часто случается…
– Хм…
Я коротко изложила свои выводы о проклятии. Те же, что обсуждала и с отцом… то есть с князем Горским. Храмов задумался.
– Возможно, вполне возможно. И тогда об этом должен знать император… вот в чем дело!
– Сергей Никодимович?
– Вы не задумывались, почему Демидов – простой дворянин?
– Я не так много о нем думала. Но с его деньгами он мог купить любой титул, разве нет?
– Нет. Если на человеке лежит проклятие, для него есть определенные ограничения.
Угу. Ну, это как у нас, никто не назначит на высокую должность сифилитика, к примеру. Или прокаженного.
Храмов улыбнулся в седые усы.
– Я не знал о проклятии, но согласен. Если Демидов проклят, это многое объясняет. Итак, вы узнали – и?
– Поговорила с отцом.
– Не помогло, верно?
– Вы читаете мои мысли, Сергей Никодимович, – ответила я иронией на иронию. – За нелюбимую дочь слишком много давали, чтобы отца обеспокоила ее дальнейшая судьба. А мне не хотелось, чтобы на моих детях лежало проклятье. И хоронить их тоже не хотелось.
Это Храмов мог понять. И глаза его стали серьезными.
– Что ж, вы сбежали.
– В дороге я встретилась с Марией Синютиной. Я ехала в поезде, который пытались ограбить… Помните? Весной?
Храмов кивнул.
– Да.
– Мария Синютина погибла на моих глазах. Мы ехали в одном купе, когда поезд сошел с рельсов, ее просто пришпилило к стене обломком оконной рамы. Она умерла… но не сразу.
– И вы заняли ее место.
– Я стала заботиться о ее братьях, сестре, матери. Кстати говоря, я даже деньги свои тратила, не ее. Из наследства Марии Синютиной я и копейки медной не взяла, я собиралась отдать его в приданое ее братьям и сестре.