Маруся. Провинциальные игры - стр. 15
Демидов об этом не знал. И о наличии малыша не подозревал. Но…
– А саму Марию Синютину расспросить не пытались?
– Она у Храмова.
Демидов скрипнул зубами.
Вот уж с кем у него отношения не сложились. Храмов откровенно не любил Сергея Владимировича, и, между нами, было за что. За неуплату налогов, преступления, безнаказанность… да много за что.
Демидов ответно не любил старого вояку. А где вы видели любовь между… к примеру, лисом и таксой? У них совершенно разные цели в этой жизни, один удирает, второй ловит…
Выцарапать Синютину…
– Ее родственники?
– Там же.
Хм…
Косвенно это говорило в пользу версии Демидова. Косвенно. Потому что Храмов мог и просто пожелать ему насолить. Оставалось только копать глубже.
Но если это действительно Мария Горская…
Руки Демидова сжались в кулаки.
Стерва, дрянь, гадина!!! Ты мне ответишь за все, видит Бог! Ты мне ответишь и за побег, и за унижение, за насмешки, за…
Даже за мятеж зулусов в Африке! Попомню я тебе все!
– Наводите справки, – распорядился Демидов. – Тщательно, ошибиться тут нельзя.
Порученец поклонился и поспешил выйти. Он знал, на что способен его хозяин, и вовсе не желал оказаться объектом его гнева. Лучше пусть он обрушится на кого-то другого.
К примеру – на эту мещанку. Не повезло ей…
Крупно не повезло.
Глава 2
В Москву! Разгонять тоску!
Единственное, о чем я попросила Храмова. Что должна была сделать ДО отъезда, в обязательном порядке. Все остальное можно отложить на потом, но если уж мы едем в Москву…
Алина Кальжетова.
Та самая, о которой рассказал Андрей Васильевич. И я ему обещала…
Обещала, да. А собралась только сейчас, перед отъездом. Так, может, и еще бы тянула… ладно! Действительно некогда было! Иногда я жалела, что в сутках не сорок восемь часов. Собралась бы, но зимой. А теперь вот приходится раньше идти.
Побывать на кладбище, положить медальон в могилу и взять с нее горсть земли. Принесу ее на московское кладбище, положу на могилу друга. Почему-то мне кажется, что Андрею Васильевичу это понравилось бы.
Старая история…
Я понимаю, что Андрей Васильевич повел себя тогда не лучшим образом. Но… Сколько ему лет-то было? Девятнадцать? Ага, в этом возрасте все такие умные и рассудительные, аж страшно. И поступки совершаем сплошь обдуманные и взвешенные, и понимаем все намеки с полуслова, и мыслим идеально…
Потому и поговорка сложена: если бы юность умела, если бы старость могла.
С точки зрения сегодняшнего Андрея, его поступок был непростителен. Тогдашнего… он дорого заплатил за свои ошибки. И я не видела смысла осуждать его. Мне было просто жаль талантливого и неглупого человека.