Марш анонимов. Книга 1. Крестопереносец - стр. 41
– Огород вскопать… Не… то не баронская спфелизация…
– Ой, да что же энто делаеца-а-а-а! – внезапно заголосила какая-то пожилая пухленькая бабенка. – Ой, мамочки-и-и-и!!! Да не успел у нас собсный барон появиться, так сразу и захвора-а-ал!
– Во-во! – пробасил огромный, заросший по брови рыжей бородой, пузатый мужик. – А ежели я энтот… «Юс прайм ноктис» захочу срочно? Кстати, шо энто?
– А я знаю, одну ведьму знаю! – выскочил вперед мелкий мужичонка. Тот самый, который Константину общинные штаны отдавать не хотел.
– А чем захворал-то барон? И вообще, кто он?
Но Константин уже вычленил в общем гомоне ключевое слово, которое действует на большинство правильных рыцарей, как красная тряпка на быка.
– Ведьма? Где? Кто?
– Ведьма, вот те крест, истинная ведьма! – Мужичок мелко закрестился. – Теща моя!
– Да тьфу на тя, Нафаня! – Внезапно перестала голосить толстая бабенка. – Какая ж она ведьма? Бабка она повивальная, ну и коз лечит, коров… Кости может вправить. Сам ведь постоянно у ней зубы свои гнилые дергаешь!
– Лекарка? – догадался Полбу. Такое, и правда, бывало частенько. Найдут крестьяне какую бабку, которую не жалко, и начинают в ведовстве обвинять. Ведь за выявление ведьмы награда полагается. А лекарки, они как раз в группе риска. Все о них знают, все услугами пользуются. А вот что не так – сразу ведьма. И на костер. Ведь имущества лекарки за свои услуги много нажить успевают… И те рыцари, что пожаднее или поглупее, давно уже всех лекарок перевели на своих землях. А вот Полбу – не такой. Он всегда тщательно разбирался, и в голословные обвинения не верил. До зарождения института инквизиции оставалось еще лет пятнадцать, но, с благословления кардинала, на землях Шардо и Бельд был устроен революционный социальный эксперимент.
Инквизиция в одном отдельно взятом баронстве. Занимались этим делом, само собой, святые отцы. Полбу же, как владетельный барон, лишь утверждал приговоры, или отправлял на доследование. И, нужно признать, отправлял гораздо чаще, нежели утверждал сразу. И в половине этих случаев выяснялось-таки, что зазря в ведовстве человека обвинили. И его, счастливого, хоть и побитого, отпускали.
– Ага, а почему у нее черный кот живет? А почему молоко киснет, кода она в гости приходит? А почему…
– Нет, нет! Не о том мы! Нужно о Лихомане ему сказать… Ой… – молодая девушка, окруженная односельчанами, зажала ротик руками. Все без исключения крестьяне уставились на нее и немного попятились. – Да… Простите… Забыла… Нельзя…
– Эх, Любимка! Коса долга, да ум короток!
– Даже и не думай о том, чтоб об ентом думать!