Маркиза де Ляполь - стр. 6

- В монастыре Святой Катринетты. Совсем-совсем ничего не помнишь?

- Совсем.

     Немного помолчав, видимо, переваривая услышанное, мадам выдавала совсем уж непонятную для меня фразу:

- Оно и к лучшему, что не помнишь. Звать то тебя как, знаешь?

- Нет, – призналась честно.

- Замечательно.

- Позвольте, но что замечательного в амнезии?

- В чем? - не поняла монахиня.

- Почему хорошо, что имя не помню?

- Так не нужно оно тебе, девочка. Теперь зваться будешь так, как хозяин велит.

- Какой хозяин?

     Вот какой-то такой подставы я и ожидала. Впутали неизвестно во что, а инструкции, как выпутываться, не выдали!

- Тот, которому ты в оплату долга идешь. Проиграл тебя папенька в карты, – совсем уж грустно ответила женщина, подтирая рукавом одинокую слезу на щеке. – Ладно, нечего прохлаждаться. Давай умывайся да завтракай.

     Откинув грубое одеяло, поежилась. На пол ступать не спешила. Во-первых, холодом тянуло именно от него, а во-вторых, выглядел он чертовски грязным.

- А до умывальника далеко идти?

- Так зачем идти? Ведро около кровати стоит. Ковшик с водой на полке.

     Смотрела на меня, как на пришибленную. В какой-то степени такой я себя и ощущала. Нет, конечно, ведром я пользоваться умела. На даче по детству все лето проводила, но то ребенком была, а сейчас…

- Я выйду ненадолго, – женщина правильно поняла мой озадаченный взгляд.

     Одежду дали скромную, но теплую. В холодной комнате сразу стало комфортнее. Предпочла бы брюки или джинсы, но платье все же лучше, чем ничего.

     Смотрелась в старое зеркало и ни черта не понимала. Разум ожидал увидеть другое отражение. Глаза однозначно были чужими. Синие с вкраплениями серого. Блондинистостью тоже никогда не отличалась, а тут целая копна. Представляю, как намучаюсь с волосами. И черты не мои. Совсем чужие. Изящные. Передо мной предстала настоящая красавица. Снова шутки голоса?

     Покосившись на женщину, опустила взгляд вниз. Даже руками потрогала. Грудь - она и в Африке грудь, но ее размер приятно удивил. Скромный вырез подчеркивал окружности, а корсет обнимал тонкую талию. Почему такие данные запрятали в монастырь? Чтобы никто не покушался?

- Ешь, давай. Хватит собой любоваться. – Женщина забрала зеркало и вложила мне в руки кусок хлеба и кувшин с молоком.

     Действительно, держаться лучше отстраненно, чтобы придраться было не к чему. Мало ли, что за хозяин меня ждет. Скорее всего, бежать придется, только знать бы куда. У кого бы спросить, что это за деревня…

     На улицу выходила вслед за матерью-настоятельницей. Женщина, что все утро провозилась со мной, бесследно растворилась в коридорах. Я тоже никогда не любила прощаться.