Марки. Филателистическая повесть. Книга 1 - стр. 4
– Это не беда. Вернётесь, вместе и почитаем. Собирайтесь в дорогу и будьте осторожны.
На этом двое друзей распрощались, и нам не остаётся ничего другого, как последовать за одним из них. Тем более, что после путешествия остались прекрасно сохранившиеся отчёты в виде писем, написанных рукой самого Горького.
Дорогой Александр Степанович, вот я и в Нерехте. Я сразу узнал этот город со старой марки. Дома с деревянными наличниками, великолепная древнерусская архитектура. Поселился у одной бедной крестьянки по имени Гавриловна, похожей внешне на боярыню Морозову с почтовой марки серии «Третьяковская галерея». Думаю помогать ей деньгами и советом. Изба у неё грязная, кругом клопы, но это всё ничего. Я готов претерпеть, деля с простым тружеником горький крестьянский хлеб. Только так и должен жить настоящий пролетарский писатель! Я расспросил свою хозяйку о человеке, который в их городе изобрёл воздушный шар. Она мне ответила, что у неё своих дел полно, и таких она не знает. Пошёл по главной улице и любовался видами реки, и наслаждался звоном колоколов, называемого тут малиновым. Честно говоря, такое название вызывает во мне приятные воспоминания о чае с малиновым вареньем, которые мы с вами, дорогой профессор, так любили гонять долгими вечерами. Городок небольшой, избёнки всё больше покосившиеся. Мне никак не удаётся найти тех домов, которые изображены на марке из нашего альбома.
Народ здесь страшно далёкий от просвещения, хотя и незлобный. Не откладывая дела в долгий ящик, я решил начать работу над циклом рассказов о тяжёлой крестьянской доле во времена крепостного права. В центре рассказа – Гавриловна. Один образ мной схвачен, но этого маловато. Мне бы два или три ещё. Одной Гавриловны недостаточно для лепки выпуклых характеров. Постараюсь найти ещё.
Итак, к делу. Ведь главная цель путешествия – поиск пресловутого Крякутного. Я ни на минуту не сомневаюсь, что он существует.
Вчера утром я вышел на прогулку. Навстречу попались две бабы с коромыслами. Бабы шли и пели русскую народную заунывную песню. Звуки их голоса изумили меня не столько красотой и напевностью, сколько громкостью. Ниспадающие на их спины толстые русые косы, миндальные глаза и колыхавшиеся части женского устройства вызвали во мне поэтические чувства.
– Где бы мне найти подьячего Крякутного? – спросил я, прерывая их концерт.
Бабы поманили меня пальцем. Влекомый надеждой, я подошёл ближе. Тогда они принялись смеяться и подмигивать мне, и подталкивать локтем. Так я и не получил внятного ответа. Вот каковы местные нравы! Однако, я не сдавался.