Марки. Филателистическая повесть. Книга 1 - стр. 13
– Так не забудьте того, что я вам говорил, – крикнул мне из корзины Фурцель.
– Прощай, Франц! Прощайте, Анна Амалия! Попутного ветра! – крикнул я.
Потом ухватился обеими руками за длинный канат, служивший якорем и примотал его конец к ближайшему дереву. Шар наполнился горячим дымом от печки. Я с трудом мог удерживать его на земле.
– Отпускай потихоньку, – крикнул мне Франц. – Теперь моя воздушная машина должна взлететь!
В глазах Анны Амалии стояли слёзы, мы помахали друг другу в последний раз. Вдруг из корзины раздался весёлый детский смех. Но смех длился недолго, его сменил жуткий нечеловеческий вой и гавканье. Внутренне содрогаясь, я поспешно отвязал якорь от дерева. Не знаю, слышал ли кто-то, кроме меня, страшный вопль одержимой.
Шар медленно взмыл в воздух и полетел, влекомый попутными течениями, в Германию. Путешествие обещало долгую дорогу, ибо наша пословица гласит: «Тише едешь – дальше будешь». А воздушные шары летают не быстро. Я ещё долго махал вслед моим новым друзьям рукой.
Когда шар скрылся из виду, время было уже позднее. Превозмогая усталость и боль в руках и ногах, я зажёг в моём новом доме свечи и отправился по этажам осматривать богатства. Со свойственной мне скрупулёзной точностью я принялся подсчитывать доставшуюся мне собственность. Начал с перечисления крупных предметов.
«Количество этажей в доме – 3»; «Количество жилых комнат – 6»; «Количество нежилых комнат – 4». Затем перешёл к более мелким вещам и сосчитал кровати. Их оказалось четыре. Много времени занял подсчёт подушек, одеял и постельного белья. Подробный список я приготовил для Вас, дорогой Александр Степанович. Когда занялся инвентаризацией кухонной утвари, за окном мелькнули какие-то тени. Я, признаюсь, не придал этому большого значения и вышел на улицу, держа подсвечник в левой руке, а блокнот в правой, чтобы в сарае подвергнуть учёту моих овец.
Но овцы, несмотря на мои усилия, бросались от меня в разные стороны. Так что я вконец утомился и отправился к себе в подвал – перекусить и отдохнуть. Я взял в подвале большой кусок свиного окорока, уселся на лавочку и собрался было насадить уже мясо на вилку, как вдруг сверху раздались звуки, имевшие своим происхождением попадание тяжёлого предмета в оконное стекло и вызвавшее разбитие последнего.
Поспешив наверх, я увидел, что дом окружён со всех сторон нерехтинцами. В свете факелов лица их были решительны и грозны.
– Где Фурцель? – крикнул мне какой-то человек, в котором я сразу признал местного поэта, который хотел угостить меня мутной жидкостью в самый первый день моего пребывания в городе.