Маришка - стр. 17
Но что-то в душе свербело и не давало возможности полностью предаваться счастью в обществе любимой женщины. Может, напиться?
– Что-то не так? – заставив меня вздрогнуть, спросила Марина.
Она давно за мной наблюдает, понял я. И молчим мы уже долго.
– Давай переберемся в комнату и включим телевизор. Посидим по-семейному…
Переносим кухонный стол в комнату. Включаем телевизор. Усаживаемся, я наливаю… Нисколько не покривив душой, могу сказать, что подхожу к состоянию счастья. Просто физически ощущаю, как моя прежняя жизнь сползает с меня клочками тенеты. Забыты книги и дневные заботы (например, уборка мусора) – водка и красивая женщина крутят и вертят мною, разгоняя тоску от одиночества. Много ли мне по большому счету нужно для счастья?
Марина, по-моему, захмелела. Наблюдая за событиями на экране, повествует о своей жизни:
– Мать постоянно на мозг приседает – все пытается выдать замуж.
– Познакомь нас.
– Ага! Щас! Ещё сговоритесь…
– Ты меня уже разлюбила?
– Ты отдохни, сил наберись, я тебя снова полюблю…
Что это с ней? Или недогоняю её чувство юмора? Господи, и чего хорошего в том, что мы напились? Мозг мой, где ты сейчас, в каких облаках витаешь? А ты, здравый смысл, куда смотрел?
Наливаю водку в рюмки.
Было ли что у нас после этого, я не помню. Когда очнулся утром на диване с голой женщиной в объятиях, в черепной коробке в истерике билась с головной болью одна-единственная мысль – меня накрыла моя судьба.
Наверное, гостья уже не спала. Только шевельнулся, голос Марины:
– Как себя чувствуешь? – и нежная её ладонь очутилась в моем паху.
Во рту было сухо, как в пустыне, и горько, как после поражения нашей сборной на чемпионате мира по футболу, но я все-таки нашел в себе силы разлепить губы и ответить:
– Как в центрифуге голову кружит.
И только после этого, с трудом разлепив глаза, попытался хоть как-то замедлить вращение стен и осмотреться. На улице уже светло, и солнце светит вовсю. Дверь на балкон была открыта, а телевизор выключен. Легкий сквозняк теребил тюль окна.
Одно хорошо – ничего не побито и не сломано. А головная боль пройдет – стоит лишь похмелиться.
– Мы все вчера выпили?
– Сходи, проверь.
Стол почему-то оказался на кухне – а помнится выносили в комнату. На нём чисто. Зато в холодильнике в бутылке на треть водки и три тарелки с закуской. Я перекинул все на стол.
– Вставай, милая, лечиться.
Глубоко вздохнув, крепко сжимаю налитую рюмку:
– Ты что-нибудь помнишь из вчерашнего?
– А что надо помнить?
– Я вел себя хорошо?
– Лучше некуда. Мне с тобой было здорово!
– А я ни черта не помню, будто куда-то провалился.