Марионетки - стр. 2
Смотреть больно, но поговорить все равно придется. Стэф глубоко вдохнул, словно готовился нырнуть в прорубь, и сделал шаг к Стеше. Дорогу ему тут же заступил Зверёныш. Заступил, зарычал. В скудном лунном свете шерсть на его загривке блеснула вороненой сталью.
– Зверёныш, нельзя. Это свой, – сказала Стеша тихо, но решительно.
А сердце Стэфа со всего размаха тюкнулось о ребра и затаилось. Она считает его «своим». Надо же, какое доверие…
– Здравствуйте, Стэф. – Вежливая отстраненность в Стешином голосе сработала похлеще разряда дефибриллятора, сердце Стэфа снова начало биться, на сей раз, кажется, яростно.
– Здравствуйте, Стефания. – Он церемонно поклонился, словно она была родом не из двадцатого века, а, как минимум, из девятнадцатого. – Рад вас видеть.
Его собственный голос был так же сдержан и так же вежлив, как и её. Не прошли даром сотни деловых встреч и переговоров. За его спиной тут же многозначительно фыркнула Вероника, но оборачиваться он не стал. Всё его внимание было направлено на Стешу.
– Что вы увидели? – спросил он без обиняков и реверансов. – Кого вы увидели, Стефания?
– Я? – Даже в мутной темноте проулка глаза её сохраняли зеленцу. Болотный цвет вдобавок к болотному гену.
– Вы. – Он кивнул и даже позволил себе легкую полуулыбку. Такой полуулыбкой он приветствовал молодых сотрудниц, впервые попавших в орбиту его внимания. Такая улыбка означала лишь одно. Держи дистанцию, детка! Держи дистанцию, не путай банальную вежливость с интересом.
– Я не знаю. – Во взгляде Стеши одновременно читались нерешительность, дерзость и страх. Удивительная смесь! Стэфу очень не хотелось, чтобы именно он стал причиной такого смятения чувств, но он должен был всё выяснить до того, как придется принимать решение. – Думаю, мне показалось. Да, точно показалось!
А вот теперь она тоже приняла решение. И решение это выталкивало Стэфа за невидимый круг «своих». Да что там! Оно выталкивало его даже за круг «доверенных лиц». Ей от него ничего не нужно. Она прекрасно справляется сама. Он не тот Степан…
Сердце снова с разбега шарахнулось о рёбра. Наверное, ушиблось, потому что в груди вдруг защемило. Что это было? Секундная слабость или первые предвестники старости? Мысль оказалась одновременно обидной, дурацкой и спасительной. К Стэфу вернулась вся его изрядно подрастраченная за этот вечер самоуверенность.
– Показалось? – Он кивнул. – И поэтому вы превратили вино в лёд? Из-за неопределенности?
Она ничего не ответила. Она вперила взгляд ему в грудь. Наверное, сквозь рубаху видела, как беспомощно трепыхается его сердце. За спиной снова фыркнула Вероника, на сей раз громче и выразительнее. А потом ещё и вздохнула так же громко и так же выразительно.