Марионетка Тьмы 3. Сказки Мёртвого Мира - стр. 22
Не поверил Петру его словам, потому как привык всё честь по чести делать. Раз велел Король Воров провидца умыкнуть да перед очами его поставить, то так тому и быть. Осталась я ждать, да так и не дождалась, в табор одна вернулась. А потом его дружок меня и нашёл. Шрам у него был – три полосы через всё лицо. Чуяло моё сердце, по чью душу явился, да рука у него на мою красоту не поднялась. Жить оставил, но велел молчать, не то всю мою семью изничтожит, если хоть одна собака прознаёт, куда советник короля Милуша запропал. С тех пор больше века минуло, кто того провидца только не искал, особенно Инквизиция. Только от воров ещё меньше выдачи, чем от цыган.
– Думаете, Вабора всё ещё в Городе Воров?
– Я не думаю, я знаю. Люди всякое болтают, а если слушать умеешь, всегда услышишь. Там он, как есть говорю, потому как если б не он, уже б давно Инквизиция этот проклятый притон по камешкам раскатала. Ведают паршивцы наперёд, где можно будет врата для входа открыть. Нынче-то туда всех подряд пускают. Только место тайное и найди.
На этом наш разговор оборвался. Снаружи снова раздался свист, призывающий возвращаться на дорогу. Ляля радостно раздвинула половинки занавесей и впустила внутрь яркий солнечный луч, а потом выбралась на козлы. Старая цыганка вернула на волосы платок и с оханьем последовала её примеру. Лошадиные копыта с чавканьем переступили в грязи, и кибитка потянулась вслед за остальными. Я прикрыла глаза ладонью и смотрела в чистое и невероятно синее небо. После дождя дышалось легко и беспечно.
– Выходит, мне предстоит отправиться в Город Воров? – спросила я скорее у себя.
– К ночи доберёмся до небольшого городишка. – Госпожа Земфира ткнула узловатым пальцем в ту сторону, куда направлялся табор. – Тогда же и наши пути-дорожки разбегутся. Возьми-ка вон ту сумку, что в углу лежит. Ляля сунула туда всё, что было при тебе и на тебе тем утром. Сдаётся мне, что там за это можно будет выручить много золота.
Я послушно потянулась за простой матерчатой сумкой, которая лежала поверх старого сундука, и вытащила из неё обсидиановый кинжал в чёрной тряпице с алыми защитными знаками. Рукоять с одной единственной руной, гладкая и холодная, ложилась в ладонь не очень удобно. Широкое лезвие длинной с ладонь, словно росчерк абсолютной тьмы, жадно впитывало солнечный свет. Я повертела его в руке и так и сяк, но ничего, кроме тяжести и холода, не ощутила.
– Я не продам его. – Я спрятала оружие обратно в сумку под пристальными взглядами обеих цыганок. Похоже, рядом с ним они чувствовали себя неуютно.