Марино капище - стр. 8
Поначалу она даже превалировала – первое время в метро ходили, словно в музей, чтобы полюбоваться на творения маститых художников и скульпторов. Однако довольно скоро замордованные тяготами бытия москвичи и гости столицы перестали обращать внимание на окружающее их великолепие, призванное прославлять нерушимый союз рабочего класса и колхозного крестьянства, и стали просто ездить на работу и с работы, в кино и театры – словом, передвигаться по Москве. Иначе говоря, возобладал утилитарный подход.
А, поскольку город разрастался, неизбежное расширение сети метрополитена постепенно привело к утрате не только идеологической, но и эстетической составляющей в оформлении новых станций. В итоге, к началу двадцать первого века московская подземка превратилась в то, что она есть сегодня – далеко не самый комфортный, но по-прежнему самый эффективный в условиях Москвы общественный транспорт и ничего более. Периодически – и, увы, гораздо чаще, чем ему этого хотелось бы – обстоятельства вынуждали Андрея прибегать к услугам метро. Приятного в таком способе передвижения по столице с годами становилось все меньше, но он единственный давал шанс добраться до пункта назначения без опоздания.
Поезд стал притормаживать. Лишенный эмоций механический голос сообщил: «Станция «Пушкинская». Переход на станции «Тверская» и «Чеховская»». Андрей стал проталкиваться к выходу, но, как оказалось, совершенно напрасно: людской поток и без того вынес его из вагона на платформу. Когда, вырвавшись, наконец, из объятий массы во всех смыслах разгоряченных людей, Гришин добрался до эскалатора, он неожиданно почувствовал на себе чей-то цепкий взгляд. Такое случается: мелькнет что-то в городской толчее, резанет по сознанию и исчезнет навсегда. Но на этот раз все обстояло иначе.
От «Пушки» до Петровки пешком минут десять. Несмотря на полное отсутствие хоть какого-нибудь объективного подтверждения своим подозрениям, на протяжении всего пути он никак не мог избавиться от чувства, что некто его сопровождает. В чем это выражалось? Трудно сказать. Явного, наглого «хвоста» он не заметил, а чтобы разобраться всерьез времени было недостаточно. Но разве способны, к примеру, метеочувствительные люди, остро реагирующие на капризы погоды, аргументировано объяснить, почему, скажем, к вечеру непременно польет дождь? Здесь было примерно то же. Впрочем, миновав проходную, он постарался выкинуть из головы неясные подозрения, списав их на недосып, переутомление и… Да мало ли на что! Померещилось – и все!
Неясный утренний эпизод вскоре забылся, потому как денек выдался не из легких. В некондиционированном кабинете жарища под стать уличной, да и ковыряться в бумагах – тоже не велика радость. Однако ничего не поделаешь: сам же разогнал свою немногочисленную команду по отпускам, дескать, работа замерла до осени, валите-ка вы отдыхать с женами и детьми, у кого таковые имеются… А инициатива, как известно, наказуема. Вот теперь один за всех и отдувайся – стряпай отчетность, не поднимая головы! – язвил он, продолжая подшивать в литерные дела скопившиеся в группе справки, рапорта и сводки.