Марина: Виверн - стр. 22
Но Марина была совершенно другой: она была искренняя, молодая, невинная. То и дело она напоминала ему Еву. Ее улыбка, голос… все была так похоже, что невольно он замирал от ностальгической боли в груди при виде ее. С разочарованием Дмитрий понял, что даже спустя двадцать три года он до сих пор любил Еву.
Когда ее признали мертвой, все говорили, что боль пройдет со временем. Видимо они никогда не любили по-настоящему. Боль лишь притупилась, как рана покрылась коркой. И стоило ее задеть, как она вновь закровоточила.
Медленно Дмитрий прошел в комнату, где ночевала Марина и, подойдя к кровати на которой в хаосе лежали одеяла и подушки, улыбнулся.
В воздухе до сих пор чувствовалась ее аура, словно комната, которая пустовала десятилетиями, судорожно впитала долгожданную человеческую энергию.
Аскендит отвернулся, готовый выйти из комнаты, но вдруг наступил на что-то. Наклонившись, он поднял нежное колье, усыпанное звездами.
Он нахмурился и сунул цепь в карман.
Он выскочил из комнаты и, пройдя по коридорам старой квартиры, нашел неприметную дверь. Ключ, что был вставлен замок, с трудом провернулся: сюда давно никто не входил, ведь домоправительнице было запрещено даже подходить к мастерской. Дмитрий нащупал старый выключатель и провернул его. Люстра озарила студию. Задернутые шторы не давали солнечному свету проникнуть. Дмитрий схватил за край простыни и потянул на себя. С тихим шорохом она упала к ногам, взметнув ворох пыли. Десятки картин открыли свой лик. Дмитрий с нежностью провел рукой по их корешкам и по наитию достал одну из них.
Словно живые васильковые глаза Евы осветили комнату. Пшеничные волосы развивались от ветра. Она была так счастлива на картине. Она казалась такой живой…, что Аскендит невольно поежился. Лицо его скривилось в отвращении и злости. Пальцы невольно сжали полотно, и подрамник, не выдержав, хрустнул.
– Будь ты проклят, Владыка смерти! Анирам Мортис! – выплюнул он ненавистное имя. – Ты похитил и убил мою жену… Ева! Ева…
Дмитрий схватил следующую картину. Прекрасная Ева смеялась, обхватив подушку. Перья замерли вокруг нее и осели на волосы и плечи.
Мужчина, не сдержав крика, швырнул ее о стену и поступал так со следующей, и со следующей, пока без сил не рухнул на колени.
Эта девушка, Марина, всколыхнула в нем то, что он заживо похоронил в себе. Она сковырнула старую рану.
Аскендит должен был держаться подальше от молоденькой студентки, но все его мысли были заняты ими двумя: Мариной и Евой.
Он понимал, что это ненормально – Еву не вернешь. Марина не Ева! Но сумасшедшее сердце тянуло его к ней.