Марина М. в поиске счастья - стр. 3
– Кого синдром?
– Питера Пена! Ты что сказку в детстве не читала?
– Знаю сказку, что за напасть такая?
– Понимаешь, мужчины с этим синдромом не хотят становиться мужчинами. Никакой ответственности, самопожертвования и планов. Этакая жизнь одним днем, да и ладно, – объясняла Света, а я все время утвердительно кивала головой. – Твой Питер Пен никогда не научится принимать решения. Он не станет разруливать сложную семейную проблему, он скорее свалит всё на твои плечи, а если ты ещё и воспротивишься, то устроит скандал и уйдет.
– Всё верно, Света! – кивала я. – Всё верно! Ведь я не должна чинить наш сломавшийся принтер или покупать розетку и вызывать электрика. Это должен делать он!
– Понимаешь, когда мужчина соглашается быть ребенком в отношениях, он соглашается быть ребенком во всем, даже в сексе. А привыкнув ждать от женщины инициативы, мужчина становится пассивным, капризным мальчиком.
– Ты полностью права, – осенило меня. – Ведь Венди – девочка из сказки, хотела вернуться домой и закончить учебу, а Питер Пен так и остался жить в своем сказочном мире. Господи, я и есть Венди! Но может быть, я сама в этом виновата?
– Открою тебе тайну, подруга, всем мужчинам нужен кнут, причем своевременный. А тебе просто нужен сильный мужчина, – заключила Света. – Ты не первая и не последняя. Некоторые через это проходят, выстраивают семью, мирятся или находят свои подходы к сложившейся ситуации, а некоторые выходят из игры с разбитым сердцем.
– Или вазой, – тихо дополнила я.
В восемь вечера я стояла на лестничной площадке возле квартиры и не решалась открыть дверь. Я боялась, что встречу Вадима там, за дверью, и не смогу с ним заговорить или просто взглянуть в глаза. Досчитав до 10 раз двадцать, я все же собрала волю в кулак и медленно повернула ключ в замке, открыла дверь и в ожидании своего же выдуманного призрака перешагнула порог. Но в квартире было пусто. И жутко. Я выдохнула, плюхнулась на разобранный диван и подумала, что мне не помешает горячая ванна. Всё наконец-то закончилось. Я приняла правильное решение.
На следующий день меня стала мучить совесть. Почему-то было безумно стыдно за все слова, что сказала Вадиму. А ещё, если честно, хотелось всё вернуть назад.
«Вы же любите друг друга», – твердило сердце.
«Но он маменькин сынок», – говорил ум.
Новый дом взаимоотношений на пепелище любви не построишь, нельзя притвориться, что айсберг не задел «Титаник» и не пробил в нём брешь. Но зачем мне захотелось позвонить, услышать до боли знакомый голос и рассказать, как я провела день? А может, я просто решила опять взять все под свой контроль?