Марина Голуб в жизни, театре, кино. Воспоминания друзей - стр. 7
А на экзамене по вокалу Марина однажды пела военную песню:
Марина объявила название песни «Прощание». И первая же строчка: «Иди, любимый мой, родной!» прозвучала с интимно-призывной интонацией.
– Посмотрите, она ведь не на войну провожает мужчину, она манит его к себе, – прокомментировал эту неожиданную трактовку Монюков.
И действительно, она пела: «Иди, любимый мой, родной», а в это время манила его рукой: дескать, иди ко мне, подойди поближе.
И, как ни странно, такое исполнение было принято на «ура!».
Обязательным предметом для будущих актёров был французский язык.
Все слушали хит Джо Дассена Champs-Élysées. Конечно, и представить себе не могли, о чём идёт речь. И Паша Каплевич спросил:
– Марина, а Шанзализэ – это что такое?
Маня, не задумываясь, ответила:
– Ну, как что такое! Ты что, не понимаешь? Это же «Элиза, дай мне шанс!».
Марину Голуб и Павла Каплевича, теперь известного художника и продюсера, ещё со студенческих лет связала крепкая дружба. Правда, в разные времена отношения этих сверхтемпераментных людей бросало от любви до полного отторжения, от душевной близости до неприкрытого конфликта.
А началась эта дружба весьма спонтанно.
– 31 августа 1976 года я, уже будучи первокурсником, впервые переступил порог общежития, – вспоминает Павел Каплевич. – И там среди вновь прибывших студентов, среди сваленных тюков и чемоданов крутилась какая-то такая громкая девушка (то ли в гости к кому-то зашла, то ли решала важный вопрос – понять было трудно). Но она держалась так, словно была в этом общежитии важным человеком. Я спросил у ребят: «А кто это?» Мне ответили: «Марина Голуб. Она у Монюкова учится на актёрском…»
То есть она была старше нас на один год и, как позже выяснилось, обязалась взять шефство над первокурсниками…
Возможно, что помощь была колоссальной, но я запомнил другое – нечеловеческий наряд Марины. Ходила она в модной кофте, а главное, в джинсах, что мне казалось атрибутом просто невероятной роскоши (я ведь из Туапсе приехал).
Тогда в ходу крутилось выражение «мерный лоскут». И Марина все годы учёбы напоминала мне бесконечный мерный лоскут, потому что на ней были все мыслимые и немыслимые ткани, которые нигде нельзя было купить. Оказалось, что поиском тканей занимается её мама, которая сама же и прекрасно шьёт…
К слову, кто бы ни говорил о Марине Голуб, – все непременно восхищались её чувством стиля, умением быть модной даже во времена абсолютного дефицита. Она выделялась всегда. И лишь однажды тот самый «стиль» сослужил ей дурную службу. На третьем курсе Марина получила тройку на каком-то экзамене и соответственно лишилась сорокарублёвой стипендии. Тогда Ольга Юльевна Фрид направилась в учебную часть защищать свою любимицу: