Марианская впадина - стр. 23
На лбу у тебя нарисовалась морщинка.
– Я понимаю, – не останавливался ты, – но это же плохо для природы. Не все животные едят рапс, и не все его любят. А если кто-то из них так устал, что нет сил искать дальше – подсолнух или мак – он же умрет. Он же с голоду умереть может.
– Это да, правильно.
– Давай поедем к фермеру и скажем ему об этом.
– Ой, Тим. Слушай… Ну, мы же не знаем, чье это поле.
– Точно.
Сошлись мы на том, что ты напишешь письмо в Гессенское министерство сельского хозяйства и сообщишь им о своих размышлениях. Ответа, правда, ждать вряд ли стоило.
– Собаку надо вывести погулять, – сказал Гельмут, когда мы отъехали километров тридцать.
– Хорошо, ладно.
– Так. И мне тоже в туалет надо.
– Хорошо.
– В общем, собаку придется выгулять вам.
– Что? Мне?
– Ну я же не могу и то и другое одновременно делать. И потом, мы же хотим еще сегодня до Франкфурта добраться.
Он вышел. Я продолжала сидеть. Он же это не серьезно, надеялась я. Но тут моя дверь распахнулась: Гельмут с поводком в руке, рядом с ним Джуди. Я вышла и неуверенно взяла поводок у него из рук. Вооруженный рулоном туалетной бумаги, он зашагал в направлении ближайшей опушки леса.
Я посмотрела на собаку, она, в свою очередь, тоже недоверчиво разглядывала меня. Было действительно сложно сказать, кому из нас вся эта ситуация была неприятнее: мне или животному, которое, кажется, на дух меня не переносило. Я сделала два шага, осторожно потянула поводок и сказала: «Пойдем!» При этом я каждую секунду рассчитывала на то, что на меня сейчас нападут и моя кровь оросит рапсовое поле. Мне было по-настоящему страшно. Джуди пришла в движение и примкнула ко мне.
Погода была прекрасная, и вокруг нас в воздушном пространстве царило оживление. Толстые шмели кочевали с цветка на цветок, комаришки врезались в мой нос и, покачиваясь в воздухе, пытались прийти в себя после неожиданного столкновения, мухи-журчалки на цветках рапса демонстрировали свои вытянутые, как у осы, брюшки, стараясь выглядеть максимально опасными, а сами преспокойно себе подкреплялись. Все вокруг беспрестанно жужжало, гудело, стрекотало, порхало, и я почувствовала непреодолимое желание побежать по рапсовому полю, размахивая руками, и просто бездумно кричать.
Собака, по-видимому, наконец решила, что я все-таки не столь опасна, и перешла к исследованию рапсового поля. Сверхчувствительный нос был в серой пыли, хищные глаза слегка прищурены – для защиты от насекомых и грязи.
Язык тела и движений Джуди четко сигнализировал мне: «Осторожно! Я тебе не доверяю!» Собака присела, пописала, в то время как я в некоторой неловкости стояла рядом. Потом она резко повернулась и стала тянуть меня в сторону фургона, чему я не сопротивлялась.