Марианна - стр. 35

– Скрипки! –  восторженно выдохнула я, проходя мимо потрясающих изделий. Дотрагиваться до них было страшно, настолько изящными, прекрасными, искусными они были. –  У этого мастера невероятный талант!

– Благодарю, мне лестно это слышать, –  услышала я приятный мужской голос, но не смогла увидеть его обладателя. –  Проходите и заранее прошу прощения за бардак. Никогда не хватает времени тут прибраться, а доверить это кому-то другому не могу. Все время есть страх, что выбросят что-то нужное.

– Понимаю, –  улыбнулась я, пробираясь через все то, что оказывалось преградой. Несколько раз мне даже посчастливилось не стать на гвоздь, а вот Филимон ударился о молоток и возмутился достаточно громко и нецензурно.

– О, –  первое, что я услышала, когда, наконец, добралась до Эприна. –  Такая же прекрасная, как и скрипки. Я поражен. Что столь чудесное создание делает в моем доме?

– Мне безусловно лестно, но я по делу. К вам не так давно приезжала проверка, я бы хотела услышать подробности этого визита, –  сказала я и улыбнулась. Не улыбнуться было невозможно, несколько древесных завитков застряли в русых волосах мужчины, добавляя его образу сказочности, а эти серые, почти стеклянные глаза, идеально ровный, острый нос, широкие брови… Создавалось ощущение, что не он папа Карло, а кто-то другой, а перед нами сидит никто иной, как тот самый деревянный мальчик. И стоит ему солгать, как его нос тут же вырастет.

– Хм, всего лишь, –  глаза Эприна стали грустными так быстро, что я ощутила невозможное –  укол совести. Что за новости? Работа –  есть работа. Мне нужны сведения, а не жалость к мужчине.

– А давно ли вы выходили на улицу? –  неожиданно для себя спросила я.

– Ммм, –  не понял меня Эприн.

– Судя по мастерской и, простите меня, Вашему внешнему виду, Вы давненько не видели солнечного света, –  сказала я, руками демонстрируя все, что творится вокруг.

– Думаю, вы правы, –  прищурился мужчина, глядя на свои руки, потом по сторонам и улыбнулся лучезарной улыбкой, после которой совершенно не имел никакого значения тот бедлам, что творился вокруг. Только серые глаза и чарующая улыбка. Я слышала раньше о том, что люди творческих профессий способны на подобный шарм, не зря же девушки толпами снимают трусики перед такими творцами еще до того, как они заходят в комнату. Это какое-то внутреннее свечение озаряющее этот мир. И когда я поймала себя на том, что и мои трусики сами собой поползли вниз, вздрогнула, одернула себя и прогнала это марево из смеси обаяния и таланта. В первую очередь работа, а где он живет я запомнила.