Мари. Дитя Бури. Обреченный (сборник) - стр. 103

Марэ потеребил бороду, посмотрел на дочь, затем на меня. Уж не знаю, что бы он в конце концов ответил, но ему помешал Камбула, который вернулся к нам и огласил, если хотите, приговор.

Вкратце все сводилось к следующему: хотя Дингаан потребовал привести только сына Джорджа, оговаривалось, что всех, кто будет рядом, нужно тоже захватить. Он, Камбула, не может нарушить приказ короля. Пускай король решает, кого из нас убить, а кого отпустить. Поэтому мы все пойдем к королю. В общем, Камбула велел: «Привяжите волов к своим передвижным домам и ступайте за мной».

Эти слова положили конец препирательствам. Лишенные возможности сопротивляться, мы собрали пожитки и двинулись в путь, сопровождаемые двумя сотнями дикарей. Вынужден признать, что в те четыре или пять дней, которые заняла дорога, зулусы обращались с нами вполне достойно. С Камбулой и другими командирами, которые все оказались отличными ребятами (на свой лад, конечно), мы много разговаривали, и я узнал от них немало интересного об общественном устройстве и обычаях зулусов. Туземцы неизменно стекались к нашим стоянкам, поскольку никогда прежде не видели белых людей; в обмен на горсть бус они приносили нам любую еду, какой мы только могли пожелать. Впрочем, бусы и другие товары были не более чем подарками с нашей стороны, ибо король, как выяснилось, приказал, чтобы пленники ни в чем не знали отказа. Это повеление выполнялось весьма скрупулезно. Например, когда в последний день дороги несколько наших волов свалились от усталости, мужчины-зулусы впряглись в постромки, и таким вот образом фургоны очутились в королевских краалях Умгунгундлову.

Нам выделили место для фургонов неподалеку от дома (точнее, от скопища хижин), что принадлежал некоему миссионеру по имени Оуэн[41]. Он выказал исключительное мужество, отважившись проникнуть в эти земли. Этот миссионер с женой и домашними принял нас с величайшим радушием, и не передать словами, какое удовольствие я испытал, повстречав, после стольких скитаний и тягот, образованного англичанина.

Поблизости находился каменистый холм, на вершине которого в день нашего прибытия казнили то ли шесть, то ли восемь человек, причем способом, который я не посмею описать. По словам мистера Оуэна, их преступление состояло в том, что они похитили колдовством несколько голов скота из королевских стад.

Покуда я приходил в себя после омерзительного зрелища, каковое, по счастью, ускользнуло от внимания Мари, появился Камбула. Он сообщил, что Дингаан желает видеть меня. Других белых приводить запретили. Взяв с собою готтентота Ханса и двух зулусов из числа тех, кого нанял на побережье залива Делагоа, я отправился к королю. Мы прошли за ограду обширного крааля, где было две тысячи хижин – сами зулусы называли этот туземный город «скопление домов», – а посредине раскинулась довольно просторная площадь.