Маргарита Бургундская - стр. 42
– Караул! Режут!.. На помощь!..
– Арестуйте его, капитан! – сказал чей-то голос. – Это он предал монсеньора!
Симон Маленгр узнал Жийону и прошептал:
– Мне конец!
Больше ни о чем подумать он не успел: его повязали, подхватили и понесли в подвалы особняка, где – ошеломленного, полумертвого от страха – бросили в темницу.
Вскоре вокруг него воцарилась тишина.
Симон Маленгр присел на корточки, опустил голову на колени и зарыдал.
Как долго пробыл там этот бедняга, впавший в оцепенение, потрясенный ужасными мыслями, что так вертелись у него в голове? Этого, вероятно, не сказал бы и он сам.
День ли был на дворе или же ночь – этого он тоже не знал, так как в камеру его не проникал даже лучик света.
Действительно, дом Валуа, организованный по подобию Лувра, похожий на крепость, располагал, как и все тогдашние особняки сеньоров, собственными темницами, собственной камерой пыток, собственным позорным столбом и собственной же виселицей, которая высилась на вершине башни, расположенной неподалеку от того места, где позднее предстояло появиться одной из башен Бастилии.
Прохожие, поднимая глаза на эту башню, довольно-таки часто видели чей-нибудь болтающийся на перекладине труп, зловещим часовым вставший на охрану Парижа.
И тогда прохожие говорили друг другу:
– Похоже, этой ночью монсеньор де Валуа вершил суд.
Именно в подземельях этой башни, где имелась также и комната для допросов, точнее – для пыток, были оборудованы темницы сеньора графа де Валуа, если слово «оборудованы» вообще применимо к примитивному устройству этих низких залов, вся обстановка которых ограничивается толстой цепью, прочно закрепленной на стене железными скобами.
Незадачливый Маленгр, ставший жертвой своей собственной алчности и расчетливости, находился, стало быть, в одной из таких темниц, не осознавая, сколько уже времени длится его заключение. Голода он не испытывал, но вот горло его обжигала невыносимая жажда.
– Ох! – простонал в этот момент несчастный узник. – Неужели я буду вынужден умереть от жажды? Чего бы я только ни отдал за то, чтобы хоть на минутку оказаться в кабачке Кривоногого Ноэля! О! Окажись я там, заказал бы целый кувшин ячменного пива, и самого свежего! – Он вдруг остановился, услышав шум за дверью. Кто-то пришел. Кто-то отодвигал запоры!..
Тогда, в неистовом порыве страха, он резко распрямился. Тогда он забыл о мучившей его жажде. Тогда он упал на колени, попытался поднять закованные в цепи руки и зарыдал:
– Пощадите, монсеньор! Не убивайте меня! Позвольте мне умереть здесь от жажды! Раз уж вы решили, что я должен умереть, какая вам разница, как я умру – от жажды или с веревкой на шее?..