Марево. Морская пучина. Четвертый том - стр. 22

* * *

Силач и скороход вскочили на ноги.

– Как же ты можешь это знать, Папаоло?! – вскричал Коа. – Ведь сон снился мне, а не тебе!

– Да и не почудилось ли все это тебе? – вторил ему Викивики.

Босой сохранял спокойствие, дожидаясь, пока оба перестанут тараторить. Когда это произошло, он продолжил:

– Друзья, я сначала, как и вы, сомневался в том, что увидел, но ведь дерево было то же самое – я висел на ветке, словно обезьяна, и чувствовал его шершавую кору. Но глаза мои видели то, что я поведал вам. Когда я посмотрел на машину, мчащуюся по пустынной автостраде, я уже знал, кто сидит в ней, потому что ровно три ночи назад мне снился этот сон. Мне снилось, что я вижу машину вдалеке и, как это бывает во снах, вдруг оказываюсь ветром, и вот я уже внутри, смотрю на водителя и спящего человека, понимая, что это всего лишь сон, а человек этот также снится и тебе, Коа.

Папаоло в точности описал потрясенному силачу внешность и одежду человека. А также подробность, которую Коа ни разу не упоминал в своем рассказе – небольшую аккуратную татуировку на запястье в форме закольцованного змея, пожирающего свой хвост.

Солнце перевалило за полдень, а три путника еще ни на метр не удалились от самана. Первым очнулся скороход:

– Друзья, нам пора в путь, иначе темнота застигнет нас где-нибудь в неудобном месте, и нам придется спать по очереди, охраняя друг друга.

– Ты прав, Викивики, – сказал силач, взваливая на спину привычный тяжелый груз.

Босой кивнул и легкой походкой пустился в путь, за ним следом пошел силач, а скороход подождал, пока они не скроются из виду, чтобы не догонять своих спутников слишком быстро. Потом он поклонился в пояс саману, словно живому человеку, и пошел не торопясь, тем не менее обогнав босого уже через пять минут.

В эту ночь Григорию опять приснился необычный сон. Повторяющиеся день за днем сны словно говорили ему о том, что он достиг в своей жизни определенной точки, которую никак не может преодолеть, раз за разом скатываясь к началу.

Он снова увидел трех путников, но сейчас он точно знал, что один из них очень быстр, другой силен, а третьему не нужна обувь: он мог ходить босиком и по битому стеклу, и по острым камням. Все они шли через поле, местами поросшее травой и кустарником, а местами пустынное, словно песчаные Каракумы. Зачем и почему, куда и как давно они идут – Григорий не знал, но ясно чувствовал, что у него с ними много общего. В чем – опять же, было непонятно. Он переживал, что скоро ночь, а места для ночлега еще не видно, но потом проснулся в своей постели, разбуженный яркими лучами света, льющимися из окна.