Марево. Морская пучина. Четвертый том - стр. 17

Григорий вскипятил воду, заварил кофе и, подавая его женщине, опять почувствовал запах ее духов, который будоражил мужское начало. Дождавшись, пока она сделала глоток, спросил:

– Объясни, пожалуйста, что тебя заставило написать эту жуткую глупость, будто бы я украл твои золотые украшения? Ты сама-то в это веришь?

– А что у тебя с голосом? – насторожилась она. – Будто бы не ты говоришь сейчас со мной?

– В тюрьме застудил, – пояснил Черняк.

– Ты не воровал.

– Зачем же написала?

Ирина Николаевна внезапно схватила со стола нож и замахнулась им на собеседника. Удар пришелся бы в шею, если бы Черняк не успел увернуться и вырвать нож.

В наушнике он услышал фразу, которую тут же и воспроизвел:

– Что я тебе такого сделал, что ты готова меня убить?

– Ты отнял у меня мужа!

– Я?

– Да, ты!

– Каким это образом?

– Ты его спаивал – и споил. За бутылку он покупал акции для тебя у заводчан.

– У нас с ним был уговор. И я выполнял условия этого договора. А что, по-твоему, я с тобой за его работу должен был расплачиваться?

– Ты же видел: человек слаб до спиртного, и этим воспользовался в корыстных целях. А что с ним потом станет, тебе было все равно.

– Я ничем не пользовался. У нас была договоренность, и я ее четко выполнял. Мне надо было, в конце концов, сделать свое дело! Каждый получил желаемое. Если бы не я наливал твоему мужу, то он все равно бы нашел себе пойло. Каждый получает то, к чему стремится.

– Ты хорошо знал, что, кроме Васьки, тебе никто другой акции покупать не будет. И ты его споил! Убирайся отсюда! А то возьму топор, и ты уже от меня не увернешься!

– Совсем сдурела! – Григорий самостоятельно повел диалог дальше. – Ты на себя посмотри! Да ты же красавица, что же ты в своей жизни цепляешься за алкашей?

Слова Черняка ударили ее по больному – женщина в ярости схватила с плиты сковороду и швырнула ее в Григория. В наушнике дали команду уходить.

Черняк посетил еще нескольких, и чем больше он разговаривал с людьми, чем больше выслушивал объяснений, тем меньше и меньше ему нравилось то, что он делает. Раз десять он себе сказал: «Как хорошо, что я не он! По сути, у этого человека и не было ни жизни, ни друзей, все продавались и покупались за деньги. Многие притворялись, что-то от него хотели, ненавидели и завидовали, ждали, когда подвернется возможность нанести удар в спину».

Дважды в Григория стреляли. В первый раз – когда он ехал в машине, автоматная очередь разбила боковые стекла. Опытный охранник с молниеносной реакцией успел пригнуть Григория и пригнулся сам. В результате пострадали только стекла автомобиля. Второй раз пуля застряла в его бронежилете. Стреляли, когда он заходил в отель.