Марди и путешествие туда - стр. 10

Согласно своему прозвищу, Небожитель был совсем неграмотным, не знающим о Саламанке, Гейдельберге или Брозенносе. Окажись в Дели, он никогда бы не заинтересовался книгами брахманов. Знаний в географии, в которой моряки должны хорошо разбираться, поскольку много раз обогнули земной шар, бедному Ярлу печально недоставало. Согласно его взгляду, мир представлялся ему в образе пирога; земля являлась простой крайней коркой, в пределах которой находился весь водный мир. Такова была космографическая теория моего славного Викинга. Что же касается потусторонних миров, то он о них и не думал, всё же понимая мир так же хорошо, насколько понимал его Иоанн Златоуст.

Ах, Ярл! Честный, серьёзный добряк; столь верный и простой, что тайные движения его души были более непостижимыми, чем тонкие умозаключения Спинозы.

Пожалуй, я многое расскажу про Небожителя, поскольку он был чрезвычайно молчалив и редко говорил о себе.

Теперь, разбираясь в эмоциях, скажу, что я у Ярла был, по сути, в любимцах; он полюбил меня, прежде хорошо изучив. Иногда бывает так, что старый моряк как бы сильно привяжется душой к моряку молодому, своему товарищу по плаванию, привязанностью, совершенно необъяснимой, если она возникла в том сердечном одиночестве, которое настигает большинство моряков, когда они стареют; оно побуждает с кем-то подружиться. Но, однако, мой Викинг, твоя непрошеная привязанность являлась самым благородным уважением, какое когда-либо выказывалось мне. И, откровенно говоря, я более склонен думать, что источник его симпатии скорее исходил от его сердца, чем от уважения к моим познаниям в культуре и образованию.

Там, в море, в товариществе моряков, все мужские характеры проявляются на виду. Никакая школа не сравнится с кораблём в изучении человеческой натуры. Контакт одного человека с другим, который постоянно рядом, исключает и отвергает обман. Вы показываете свой характер так же свободно, как носите свои брюки. Тщетны все усилия, направленные на то, чтобы вы приняли не свои черты или скрыли те, которыми обладаете. Тайные, хотя и желательные, усилия вне рассмотрения. И, таким образом, на борту всех судов, на которых я проплавал, я вижу своего рода феномен под названием комнаты размораживания. Нет, «мне поспешно замечают», что я словно поместил руку в ведро смолы с брезгливым ароматом, будучи нежным и рафинированным, словно фарш из Честерфилда. Нет, нет, я никогда не был лучше, чем моё призвание; и я был один из многих. У меня загорелая грудь и столь же твёрдая рука, как у них у всех. И никогда мой товарищ по плаванию не бранил меня из-за благородной неспособности к исполнению моих обязанностей, хватая и неся меня к грузу грот-мачты или концу бума кливера во время волком воющего ветра, который когда-либо выл.