Марат Барманкулов - стр. 27
Подойдем к этим проблемам, исходя из конкретики. Как обрушились на папараци, осмелившихся преследовать принцессу Диану, вмешиваться в ее частную жизнь! Но оказалось, что есть частная жизнь частного лица, вмешиваться в которую нельзя. И есть жизнь общественного деятеля, где все может быть как на ладони – состояние его здоровья, любовные похождения, отношения к животным, его простая честность и память о школьных друзьях. Прекрасен был один из президентов Франции, образец морали и нравственности. Он умер. И открылось, что этот президент имел не только любовницу, но и дочь от нее. Что он тяжело болел одной из форм рака. Делал операцию.
Знай об этом общественность ранее, этот президент не мог бы выступать в роли всегосударственного моралиста. Возможно, поэтому суды Австрии «склонны принимать во внимание общественный статус оскорбленной стороны и уже продемонстрировали готовность требовать от общественных деятелей большей терпимости к критике и к необходимости их пригодности к деятельности на общественном поприще» [1]. Подобное представление находится в эволюции.
В Германии Конституция запрещает оскорбление президента в общественном месте устно или письменно, защищает символику страны, включая ее герб, флаг, знаки отличия и гимн.
На практике эти положения не имеют большого значения. В своих последних решениях Конституционный Совет постановил, что с нападками на государственные символы, даже резкими и сатирическими, можно смириться, исходя из конституционного права на свободу слова, прессы и творчества. выпады против федеральных политиков, как бы резки и очевидно несправедливы они ни были, имеют право на существование. критика официальных лиц является неотъемлемой частью демократии. Тогда возникает вопрос о том, кого считать официальным лицом или общественным деятелем? Теперь различают «абсолютных» общественных деятелей – политиков, спортсменов. Это не обязательно люди на службе. Это могут быть и иные люди, волею судьбы вовлеченные в общественное событие. Могут быть напечатаны даже фотографии таких частных лиц, если общественный интерес превалирует над другими.
Принцесса Диана как раз подпадает под понятие «общественный деятель». Она сама искала зачастую участия прессы в своей судьбе. Читатель хотел знать о ней все, и папараци дежурили около нее, даже ночью, даже в тех случаях, когда события ее жизни, казалось, были только ее частным делом. Дежурили не для себя, не для удовлетворения своего любопытства, а для читателя, который хотел иметь символ чистоты. И Диана каждым своим поступком подтверждала свою женственность и невинность, свою подчиненность жестоким обстоятельствам, которые не давали проявиться ее собственному «я».