Марь - стр. 40
– Даже не знаю. – Серафим улыбнулся. – След от нее видел.
– На земле?
– Почему же на земле? На воде! Она под водой плыла, а сверху только тень ее и волны. Она в самом деле большая. Очень большая и очень длинная. Я, как дед Тихон, на дерево залез и сверху смотрел. Сверху ж всегда лучше видно. Сидел на дереве, наверное, полдня, задремал даже. А потом дерево мое словно бы покачнулось.
– Как покачнулось? Ветром?
– Нет на болоте ветра, – сказал Серафим назидательным тоном. – Дерево качнулось, как будто в него кто-то врезался внизу.
– В ствол?
– Ниже. Как будто его не над землей, а под ней кто-то качнул. Так качнул, что наклонил над водой. Я тогда еще подумал: это чтобы мне было лучше смотреть.
Представить такое у Стеши никак не получалось. Поэтому уточнять, как и кто мог качнуть дерево под землей, она не стала.
– А потом мое дерево поплыло. И я вместе с ним, – продолжил Серафим с улыбкой. – Не смотри на меня так, Стэфа! – Он хитро улыбнулся. – Я с ума не сошел. Ты думаешь, как это дерево оторвалось и поплыло? Да?
Стеша неопределенно пожала плечами. Сначала болотная рыба, теперь вот плавучее дерево.
– Так оно поплыло не само собой, а вместе с землей. Оторвалось и поплыло.
– Дерево с куском суши?
– Да. У нас тут такое бывает. Особенно когда вода высокая. Плавучие острова. Трава, кусты, деревья – все вместе плывет себе по течению.
– По какому течению? В болотах нет течений.
– В нашем есть. Если мне не веришь, у тетушки спроси. Три года назад летом один такой плавучий остров как раз к вашему берегу прибило. До осени он тут простоял, а потом уплыл восвояси.
Восвояси… Стеша живо представила, как из тумана выплывает сначала остров, а следом огромная то ли рыба, то ли змея, и поежилась.
– Холодно? – спросил Серафим участливо.
– Зябко.
– На болоте всегда зябко, даже в самое жаркое лето. Я тогда тоже замерз на своем дереве. А как увидел рыбу, так меня сразу в жар бросило. Она кружила вокруг острова, близко не подплывала, на поверхность не всплывала. Но след ее я на воде видел. Как от подлодки след. Только откуда же в нашем болоте взяться подлодке, правда?! – Серафим усмехнулся.
Это уж точно! Подлодке тут взяться неоткуда, а вот реликтовой чудо-рыбе – очень даже.
– А потом рыба уплыла, а вода вокруг забурлила.
– Как забурлила? – Что ни говори, а рассказывать сказки Серафим умел. – Газы болотные стали подниматься со дна? – Стеша все еще пыталась найти хоть какое-то научное объяснение необъяснимому.
– Забурлила, как в котелке, когда уха варится, – объяснил Серафим. – Волна пошла. Мое дерево закачалось так сильно, что я с него слез, чтобы не свалиться. А потом появился он. – Серафим сделал паузу, не драматическую, а задумчивую, словно вспоминал, как все происходило. – Сначала из воды появились верхушки деревьев. Елки там были, дубы и осины. И деревья были прямо такие крепкие, не такие, какие обычно на болоте растут. И вода с них стекала вниз, на землю, на огромные черные валуны. Они черные были, потому что мокрые. А потом, как высохли, стали зелеными с серебряной искрой. Солнца на болоте не бывает никогда. Но те камни все равно светились.