Марь - стр. 31
После смерти мамы болтушка и хохотушка Катюша перестала разговаривать. Нет, она не онемела, но словно бы утратила интерес к словам, как будто ей больше нечего было сказать этому страшному и несправедливому миру. Стеша не пыталась ее разговорить, потому что понимала: всему свое время. Когда-нибудь ее младшая сестра примет случившееся и станет прежней. Стеше хотелось, чтобы это произошло как можно быстрее, поэтому она старалась вести себя так, словно ничего в их жизни не изменилось, словно баба Марфа – это не злая, совершенно чужая им старуха, а любимая бабушка. Ей хотелось, чтобы Катюша думала именно так. Надежды на то, что баба Марфа хоть когда-нибудь по-настоящему признает их своими родными внучками, лично у нее не было.
Хлопнула входная дверь, по босым ногам потянуло холодом. А через мгновение в избу вошла баба Марфа. Выглядела она обычно, насколько вообще может выглядеть обычно болотная ведьма. Она зыркнула на них с Катюшей недобрым взглядом, бухнула на табурет ведро с водой. Все это было бы почти привычно, почти нормально, если бы от бабы Марфы остро и до тошноты отчетливо не пахло гарью.
– Блины в печи, – сказала она, стаскивая с себя телогрейку. Полушубок с обгоревшим воротником лохматой и вонючей кучей до сих пор лежал у двери. – Чай можешь не пить. Не надо тебе рисковать.
И столько желчи было в ее словах, что Стеша от злости стиснула зубы.
– Я попью воды, – сказала она с вызовом.
– Попей. – Баба Марфа не смотрела в ее сторону. – А потом ступай к колодцу.
– Зачем? – Они разговаривали так, словно ночью не случилось ничего необычного, ничего страшного.
– Протопим баню, нужно помыться и постирать белье. Малая, ты почему еще не поела? – Баба Марфа строго посмотрела на Катюшу. Под ее взглядом Стеша сжалась, приготовилась к бою за сестру. Но Катюша нисколько не испугалась ни взгляда, ни строгости. Она улыбнулась старухе и придвинула поближе к себе тарелку с блинами.
– А ты чего стоишь? – спросила баба Марфа, переводя взгляд с Кати на Стешу. – Ждешь особого приглашения?
– Я сейчас. – Стеша натянула на ноги валенки, накинула полушубок. – Мне нужно… – Она не договорила, вышла в сени и замерла перед входной дверью.
В рассеянном, но достаточно ярком свете, проникающем внутрь сквозь узкое окошко, дверь была видна вполне отчетливо. На металлическом крюке уже не было никакого черепа. Тоже примерещилось? Стеша сделала глубокий вдох и толкнула дверь.
Снаружи было ярко и морозно. Весна еще только-только вступала в свои права, но уже было очевидно, что битву с зимой она выиграла. Было что-то такое особенное в звенящем воздухе, чем-то таким он пах! Нет, не гарью, а талой водой и сырой землей. Ароматы эти неожиданно показались Стеше приятными и успокаивающими. Подхватив стоящее в сенях пустое ведро, она направилась к колодцу, но на полпути остановилась, обернулась. Отсюда не было видно окошка их с Катюшей спальни, а Стеше было важно удостовериться, убедиться в том, что случившееся минувшей ночью ей не привиделось. Или, наоборот, привиделось. Она поставила ведро на землю и направилась обратно к дому.