Маняша. Или как я встретил мать вашу - стр. 3

…Моздок – северокавказский Рим. Все дороги ведут к нему. Даже знаменитая Военно-Грузинская дорога начиналась в Моздоке. Поэтому, за годы своего существования он был: аванпостом Российской армии, казачьей станицей, центром торговли, штабом военной компании, и много чем ещё. И населяют его представители большинства кавказских народов, евреи, русские и украинцы. А в 1937 ещё и корейцев подселили! Советская власть всех подровняла и подружила, но, всё равно у каждой народности остались какие-то свои изюминки. Например, кухня! Я лично, за годы жизни в Моздоке, открыл для себя массу наивкуснейших блюд: осетинские пироги, грузинские хинкали, аджарские острые зеленые помидорчики, армянская маринованная черемша, чеченский суп из черемши, корейская морковка, неповторимый соус к люля-кебабу дяди Жорика из вяленых томатов и кинзы – и это лишь крошечная толика, перечислять можно бесконечно. Но, в то же время, в каждой кухне есть блюда, скажем так, «на любителя», как тухлая селёдка «сюрстрёмминг» у шведов. Так вот, Роза Зауровна собрала в свою поваренную книгу именно эти блюда, в крайнем случае, мне ничего съедобного из её репертуара попробовать не довелось. Когда мы впервые пришли на улицу солдата Корзуна знакомиться, тётя решила побаловать нас калмыкским чаем. «Что может быть не так с ЧАЕМ????» – спросите вы. Оказывается, может. Я опытный товарищ, знаю вкус этого зелья и вежливо отказался, а вот Витю пнуть не успел. Витя – стопроцентный аутентичный хохол, эталонный. В украинской кухне есть одно единственное невкусное блюдо – мало. Да, это не опечатка, именно МАЛО. Не «масло», не «манго», а «мало». Когда не хватило. Всё остальное, если не восхитительно вкусно, то просто вкусно. К тому же, ещё на первом курсе Вася Крыжановский озвучил главный украинский питательный принцип: «їсти треба поки є чого їсти». Что на русский переводится так: «Есть надо, пока есть, чего есть». У Винни Пуха спёрли. И ведь не поспоришь! Поэтому, шансов избежать это «калмыкское чаепитие» у Вити практически не было. Он, чуть ли не облизываясь, взял в руки огромную, литровую пиалу с чаем, слегка подозрительно посмотрел на слой плавающего сверху жира и сделал большой глоток. «Тётя Роза! Ну, могли бы хотя бы вместо бараньего жира, свинячего сала накрошить! Всё как-то роднее Витеньке было бы. А так, боюсь, не примет его организм амброзию» – подумал я. А Витя, в тот момент, уже страдал. Военные в большинстве своём очень воспитанные люди, врачи ещё воспитаннее, военные же врачи – просто идеал хороших манер, а Витя самый показательный из них. Поэтому он даже мизинчиком не шевельнул, страдал исключительно глазами. Мне выражение его лица напомнило выражение морды моей немецкой овчарки Азура, когда он героически поймал пастью пчелу, а та его, непонятно почему, в язык укусила. Хотелось, как тогда Азуру, крикнуть Вите: «Фу! Гадость! Плюнь!». Но не крикнул, потому что тоже воспитанный. Витя постоял, пострадал ещё с минуту, потом собрал в кулак остатки воли и ПРО-ГЛО-ТИЛ! Во даёт! С невозмутимым выражением лица поставил пиалу на стол, промокнул уголки губ салфеткой и поблагодарил хозяйку: