Манькин хлеб. Рассказы - стр. 13

***

Отложив все дальнейшие размышления по этому поводу на потом, я хочу начать писать о человеке, чья кончина, естественная по человеческой немощи, но оказавшаяся внезапной для меня, возбудила в голове моей рой мыслей, а в моём сердце припозднившееся горькое покаяние. Я хочу написать воспоминание о человеке, который был для меня дорог; о человеке, на судьбу которого выпала в один и тот же момент и страшная и почётная обязанность выполнить сыновний воинский долг и с оружием в руках защитить нашу Родину, её честь и достоинство, её историю и культуру. Без сомнения, особым промыслом Божиим, на его долю выпало защищать, тогда ещё молодому и неверующему, но в конце жизни окрестившемуся, ту самую Веру Православную, которая испокон веков воодушевляла поколения простых людей на борьбу с врагом. Даже после долгих лет тяжёлых гонений эта вера неугасимым лампадным огоньком продолжала теплиться в сердце русского народа.

«Двадцать девятого марта не стало моего деда…» – как опустошающе звучат эти слова. Сердце дедушки Михаила остановилось в тот самый момент, когда меня рядом не оказалось. О скорбном событии известило письмо брата. Точно помню, что это был четверг, девятое апреля.

Ко мне в руки письмо попало только вечером, я раскрыл его и прочитал. Среди прочего незначительного глаза выделили одну лишь строчку, ударившую тысячью молоточками по вискам: «Дедушка умер 29 марта…» Я ещё раз прочитал письмо и остановил взгляд на этом предложении. Все события того дня потонули в темноте, одни лишь эти слова горели перед моими глазами.

В ту ночь я долго не мог уснуть, ворочался из стороны в сторону, думал и вспоминал. С дедушкой в силу жизненных обстоятельств мы не имели возможности видеться долгие годы. Время, ни на секунду не останавливая ход, мчало вперёд. Деду пошёл девятый десяток, и у меня, конечно же, не раз возникали мысли, что в любой момент может произойти нечто такое, что не оставит никаких шансов на последнюю нашу встречу. Но как-то глубоко и всерьёз я об этом не задумывался. Сколько себя помню, дед был всегда, а вот что будет, когда его не станет на белом свете – не было таких мыслей в голове.

Я лежал на кровати, вглядывался в таинственную темноту глубокой ночи, и в её бездонной пустоте мне иногда начинало мерещиться, что я различаю слабенькие, то появляющиеся, то исчезающие образы давно минувшего прошлого.

Конец ознакомительного фрагмента.