Манкая - стр. 8
Пожалуй, поторопился он с выводами. Никакой старушки под капюшоном не оказалось. А была там девушка… И дальше Митя, даже если сильно захотел, описать бы не смог.
Единственное, что сейчас было доступно парню, это отодрать взгляд от девушки-старушки и понять, как приветствовать роскошное собрание.
Думаете странная мысль? Вовсе нет. Рассыпаться в любезностях? Ну, честно говоря, не особенно и хотелось. Пройти мимо, кивнув? Неправильно. Митя не ждал от незнакомых людей ничего, но подумал о том, что когда и если у него появятся дети и будут бегать по этой вот роскошной лестнице, то было бы недурно, чтобы вот эти старушки, красотка, кошерный и девушка, улыбались им. А не делали неприятные лица, помня о неприятном их папаше.
Значит, нужно поздороваться и ничего из себя не корёжить. Мама в таких случаях советовала говорить правдиво. Точнее, если не знаешь, что сказать, говори правду или молчи. А маме своей Митя верил и вспоминал ее советы даже после ее смерти.
Митю воспитывала мать. Отец растворился в потоке жизни, когда Мите не стукнуло и десяти лет. Мать взвалила на свои хрупкие плечи все заботы маленькой их семьи. Работала в издательстве корректором, а зарплата там совсем невелика. Добавьте сюда то, что издательство было не столичным, а ярославским, и поймете масштаб катастрофы.
Маленькая женщина билась на двух (иногда на трех) работах, чтобы маленький сын ни в чем не нуждался. Чтобы не слышал обидных слов от детей и взрослых во дворе, что оборвыш или босота.
Митя маму свою боготворил. Обожал. Жалел и понимал. Уже в тринадцать лет парень понял, что не может просто так сидеть и ничего не делать, видя, как мать, уставшая до синевы под глазами, приходит домой и валится на постель. Митя «приписал» себе год и прекрасно устроился на работу в городской парк помощником садовника, по нашему озеленителя. Свою первую честную зарплату, мальчик потратил на то, чтобы купить матери новые ботинки. Ее старая пара превратилась в дырявое, ветхое нечто.
Широков до сих пор помнил выражение лица матери, когда он вручил ей свой дар. Слезы, восхищение и гордость, огромная, как ее глаза, родные и добрые. Она ничего не сказала Митьке, просто обняла и поцеловала. А утром категорически запретила работать! Привела веский аргумент на счет учебы и убедила сына, что она справится. Митька кивнул, но мнения своего не изменил.
Мама совсем не умела готовить. Ну, она, конечно, варила супы, жарила котлеты и делала компоты. Но, увы, не вкусно. Так бывает, честно! Не дано и все тут. Ну, Митька, пообещавший матери, что будет учеником школы, а не работником городского парка, решил, что помогать можно и будучи в таком статусе. И начал с того, что запретил матери таскать тяжелые сумки с продуктами, а потом стал заниматься готовкой… Полагаю, вы уже догадались, что получилось у него шикарно. Забавно, но именно это и спровоцировало митино призвание. Оно проявлялось в каждом его нехитром, поначалу, блюде. Вот это призвание и определило его стезю.