~ Манипулятор - стр. 71
При всем при том, что Вексельберг (хорошая стрижка, футболки с глубокомысленными принтами, замшевые пиджаки и вельветовые брюки в тон – одним словом, стильный парень) был еще и парнем умным, лекции он прогуливал с завидной регулярностью (позже выяснилось, что он в это время встречался с девушкой с факультета журналистики). На Вексельберге я и решил отработать свою ловушку. Заключалась она в том, что тех, кто не посещал все мои лекции, я планировал спросить на экзамене, читали ли они «Практику финансовых интегралов» некоего профессора Воробьянинова. Но такой книги просто не существует (и кто такой Воробьянинов, в общем, тоже понятно, если вспомнить, какое прозвище дали мне Рыжая и Панков). Те, кто ходил на все пары, прекрасно знали об этом.
И вот на экзамене, сидя за длинным столом между проректором по воспитательной части и Пироговой, я вызываю Вексельберга и задаю ему вопрос, читал ли он «Практику», уже приготовившись услышать в ответ «Простите, вы это не задавали», или «А что, надо было?», или любые другие отмазки, которые я про себя называл: «Ни бэ, ни мэ, ни салат оливье, ни салат майский». Но Вексельберг, не моргнув и глазом, отвечает, что «Практику» он читал. После чего я, уже искренне наслаждаясь происходящим, прошу его воспроизвести мне по памяти основные тезисы из принципообразующих глав и, к своему несказанному удовольствию, получаю от Вексельберга их подробнейшее изложение, причем делал он это настолько уверенно и правдоподобно, что в какой-то момент я сам был готов поверить в то, что эта книга есть. Дослушав описание «глав» в исполнении Вексельберга, я решил добавить себе еще немного повода для радости и поинтересовался, где он купил эту книгу, потому что лично я не нашел ее даже в Ленинской библиотеке. На что Вексельберг, деловито почесав бровь, пригорюнился, посочувствовал мне, сказал, что он «отлично меня понимает», так как «сам тоже долго искал это раритетное издание», но – тут фанфары, барабаны и трубы! – ему повезло «пролистать ее в одном букинистическом магазине, в Израиле, когда он летом отдыхал у своей бабушки».
Здесь надо сказать, что особенный смак в ситуацию внесли Пирогова с проректором. Оксанка, очевидно, забыв, какими были наши с ней учебные годы, с минуту протирала очки, после чего глубокомысленно выдала, что «да, книга хорошая» и она «ее помнит». На что проректор (солидный и довольно большой дядька с черной бородой и сорока с лишним лет) поддакнул, что «он тоже отлично помнит «Практику», и вообще, – тут уже не фанфары, а лавры! – «здорово, что наш молодой коллега» (это я) «включает в программу обучения третьекурсников такие серьезные вещи». Мысленно поржав, я предложил поставить Вексельбергу «пять» за экзамен (хорошо подвешенный язык, изобретательность плюс отличные знания предмета, раз уж он умудрился сочинить тезисы аж пять книжных глав) и еще долго после этого переглядывался с ним, улыбаясь нашему, уже общему розыгрышу. Впрочем, эта история была далеко не единственной. Надо сказать, что группа Дианы вообще отличалась редкостной сообразительностью, и в отсутствие Рыжей отличиться успели все.