Манифестации чистого присутствия - стр. 3

Можно вспомнить и об известном месте в «Тимее», где это в языческом снижении метафизического тонуса описывается как создание Души Демиургом в смешении сущего и иного. Адам – результат насильственного смешения. У нас это реализуется в навязывании паре Сверхсущее – Сверхсущее-удалённое-в-себя (в акте его удаления) природы сущего-субъекта. Но, поскольку это есть по природе не субъект, а межсубъектное отношение, то бытие такого конечного сущего не имеет полноты, а заимствует у источника бытия – Сверхсущего. Но об этом я тоже говорил.

Отделение от чего-то предполагает, что отделяемое есть часть того, от чего отделилось. Но от Сверхсущего ничего не отделилось. Сверхсущее – субъект, а Адам – предикат. Предикат, ставший субъектом в свете Бытия Сверхсущего. В условиях, когда ещё не навязана сущим фатальная разделимость во множественности («дхармы» не имеют препятствий во взаимном переходе) в манифестации. Но Адам не имеет по природе собственной субъектности. Он её наследует в Боге, принимая от него бытие.

И мне представляется, что в этом присутствует именно момент «оправдания» всякой твари через Адама. Ведь в затерянной и одинокой душе, не осознающей себя в этой связи, не укрепляется надежда на благополучный исход авантюры, называемой жизнью. Ведь такая душа не получила никаких свидетельств о такой возможности, имея в своей изолированности самые произвольные представления о своей истинной, осуществляемой в её и посмертной судьбе, природе. У неё могут быть самые фантастические представления об этом. Даже самые ужасающие.

Конечное в себе не может и подозревать об иных перспективах. Ведь в акте сотворения Адама через создание парадигмы конечного уходом Сверхсущего в себя ничто не проявляется конечным в самом себе. Его ведь не было до этого. И как оно могло даже стать таковым, не имея никакого прообраза для этого? Поэтому оно и возможно только как отношение в бесконечном, а не альтернатива ему.

В свете Сверхсущего конечное в себе есть фикция, поскольку оно есть не образ Сверхсущего в какой-либо модальности, а образ некоторого его «качествования» в себе… Его «функции». И в этом неполнота бытия сущего сравнительно с Сверхсущим. И перед лицом бытийствующего в любой «этости» сущего бытийные перспективы Сверхсущего как источника бытия абсолютно безграничны и бездонны. Ведь именно своим произволением Сверхсущее придаёт модус и степень любой бытийной «этости» сущему как всего лишь образу парадигматической для него «функции Сверхсущего».

Единственное, что связывает конечное с Сверхсущим помимо его именно конечности, – это доля его сознания в Сверхсознании. Почему? Но ведь только сознание не подвергается эрозии ни в какой рефлексии, даже на себя. Хотя оно и осуществляется в границах конечного. Но оно ни в чём не занимает свою «этость».