Манифест мотиваций. Девять деклараций о праве на личную силу - стр. 20

Заявление о том, что мы будем управлять нашими страхами, – первый большой прыжок в сторону свободы. Наши жизненные силы, рост и судьба – все они требуют нашей способности справиться со страхом. Поскольку очень многое висит на волоске, нам стоит хорошо разобраться в том, что такое страх.

Страх – человеческий мотив отвращения. Страх мешает нам решиться на более высокие цели. Он мешает нам вообразить величие. Его единственная функция – немедленное освобождение от угрозы, напряжения или боли. Часто страх становится подходом, когда любой ценой нужно контролировать любую данную ситуацию, чтобы тело – хотя чаще всего эго – могло чувствовать себя в безопасности и без проблем.

Страх был дан нам в качестве способа избежать физического вреда и смерти. И только. Именно мы исказили его, превратив в орудие для защиты эго. Практически весь страх, испытываемый нами сегодня, не имеет ничего общего с физической угрозой. Мы взяли импульс, отвечающий за безопасность, и извратили его, переделав в управляемые нашим эго желания, чтобы чувствовать себя эмоционально более комфортно. Мы взломали и переделали нашу краткосрочную природу в долгосрочный инструмент, позволяющий избегать затруднительных обстоятельств таким образом, чтобы получать одобрение по насыщению основных желаний. Страх сделался костылем эмоциональной слабости. И, как это бывает со всеми костылями, мы станем рабами их пользования, если только еще раз не решимся стать сильными.

Большинство людей не любят обсуждать страхи, потому что это неизбежно покажет неприглядную правду: чаще всего мы бежим от себя, чем от реальной угрозы. Волнения наших дней, которым мы поддаемся, попросту являются производными продуктами нашего собственного злоупотребления этим простейшим побуждением. Почти все страхи, какие мы переживаем сегодня, и последующее трусливое мышление и поведение являются обыкновенной социальной драмой, созданной необузданными ментальными импульсами и их обработкой. Мы боимся, что нас исключат, изолируют, бросят – а не того, что нас съедят живьем. И такого рода социальные страхи могут быть преодолены благодаря эффективной практике.

Когда человек говорит: «Я боюсь выступать на публике», он не имеет в виду, что опасается, будто некто из зала нападет на него физически. Скорее всего, он хочет сказать, что боится неудачи. Подразумевается вызов не реальной безопасности, но эмоциональному комфорту. Если бы человек выражался более точно, он бы сказал: «Я опасаюсь того, что испытаю эмоционально, буду ли я соответствовать своим собственным ожиданиям и требованиям тех, кто поставил меня на сцену. Меня беспокоит то, как я буду выглядеть. Я боюсь, что не справлюсь. Я боюсь, что потеряю место или потерплю неудачу; я боюсь, что меня перестанут уважать». Обратите внимание на порядок слов в этих комментариях. Не «страх гонит меня», но «