Манхэттенское безумие (сборник) - стр. 55
Детектив по фамилии О’Брайен сообщил все эти мрачные подробности по телефону – рассказал о наполовину разложившемся теле (и это была наиболее живописная часть его рассказа) и о запахе, из-за которого соседи и подняли тревогу. Потом он попросил меня встретиться с ним в полицейском участке неподалеку от моего дома. «Это всего лишь стандартная процедура, – уверил он меня. – Вам не о чем беспокоиться».
Мы согласовали день и время встречи, и вот теперь я снова имею дело с Мэддокс, как уже не раз бывало раньше.
– Итак, расскажите-ка мне, какие у вас были отношения с этой молодой женщиной? – осведомился детектив О’Брайен, едва мы успели обменяться приветствиями и я сел на металлический стул возле его стола. Сказал он это вполне обычным деловым тоном, но в слове отношения таился некий скрытый смысл, наводящий на мысль о чем-то незаконном.
– Мы взяли ее к себе, когда она была маленькой девочкой.
– Насколько маленькой?
– Ей было десять лет, когда она стала у нас жить.
Это было двадцать четыре года назад. Моя семья жила тогда в районе, называемом Хеллз Китчен, Адская Кухня, и тогда там действительно было кое-что адское – секс-шопы и дешевые гостиницы, где можно было снять номер на пару часов (их еще называют «отели с горячими простынями»), а еще потасканные проститутки, предлагавшие себя на углу Сорок Шестой стрит и Восьмой авеню. Теперь там сплошные театры и рестораны, чартерные автобусы выгружают хорошо обеспеченных почтенных пожилых граждан из Коннектикута и Нью-Джерси. Когда-то там был жилой район, пусть и со скверной репутацией. Теперь же это сплошные аттракционы и соблазны большого города.
– У нас? – переспросил детектив О’Брайен, по-прежнему с намеком на то, что он пытается выудить что-то непристойное. Может, я приставал к этой девочке, совратил ее? И именно поэтому она так полюбила темноту? К счастью, я-то точно знал, что это не имеет ничего общего с реальным положением дел.
– Да, с моей женой и мною и нашей дочерью Ланой, которая была всего на год моложе Мэддокс, – ответил я ему. – Она прожила у нас почти год. Мы планировали, что она останется у нас на неопределенное время. Лана всегда хотела иметь сестренку. Но, как оказалось, мы не были готовы жить с такой девочкой.
– Какой такой?
Я решил не пользоваться словом, которое сразу же пришло мне в голову: опасной.
– Трудной, – ответил я. – Очень трудной.
Вот я и отправил ее обратно к ее матери-одиночке и ее буйному старшему братцу и с тех пор едва ли про нее вспоминал. И вот теперь эта негодяйка, эта паршивая овца вернулась ко мне, и весьма эффектно, просто захватывающе эффектно.