Манагуанда - стр. 4
– Р-р-равняйсь! Смир-р-рно! – звучит уже в который раз.
– Первая колонна прямо, остальные напра-а-аво! – и несколько сот пар сапог одновременно шаркают об асфальт: раз-два.
– Для прохождения торжественным маршем, правое плечо вперед, шаго-о-ом марш!
Гремит оркестр. Взвод за взводом вся часть проходит мимо трибуны и расходится по своим делам: кто на службу, кто на занятия.
К этому времени процедура развода стала для Сергея уже привычной. По началу, конечно, этот ритуал производил на него большое впечатление. Он безумно гордился тем, что мог стоять по стойке «смирно», боясь дышать, маршировать, стараясь как можно выше поднимать ногу и «тянуть носок». Теперь это прошло или, точнее, начинало проходить. По-прежнему торжественность момента пробуждала в Сергее какие-то чувства, но уже не такие пылкие. Развод постепенно превращался во что-то обыденное и скучное, но четко прописанное в распорядке дня и потому – обязательное.
В этот день первым занятием была политическая подготовка. Сергей подумал, что это не так уж плохо: во всяком случае, не надо никуда топать – учебные классы находились на первом этаже казармы, возле плаца. Возможно, даже удастся немного покемарить, пока замполит будет в очередной раз перечислять страны НАТО и объяснять причины противостояния альянса и Варшавского договора. Правда, если сержант Шикулин, командир второго отделения, в котором служил Сергей, не заметит, что ты, несмотря на раскрытые веки, закатил глаза и спишь. Да, сон в армии – первое благо. Еда, безусловно, тоже не на последнем месте. Но на первом все-таки сон. Уставший солдат может заснуть где угодно, в любой позе. Даже если удастся отключиться всего на пару минут. Но какие сладкие эти минуты!
Замполит капитан Хорин вошел в класс.
– Взвод, смирно! – скомандовал сержант Шикулин, который был за старшего («замок» в этот день был в наряде). Взвод подскочил и, насколько это возможно, стоя за партами, вытянулся по стойке смирно.
– Вольно! Садитесь, – сказал Хорин и сам первый сел за «учительский» стол.
– А Воробьев у нас здесь? – вдруг спросил он и посмотрел на Шикулина.
– Курсант Воробьев! – рявкнул Шикулин.
– Я!
– Ага, – сказал Хорин. – Значит так, отправляешься в распоряжение начальника клуба капитана Каблукова, у него есть для тебя работа. Это ведь ты у нас художник?
– Учился. В художественной школе.
– Ну да, ну да, – он на мгновение задумался. – Как найти его знаешь?
– Никак нет, – признался Сергей.
– Угу. Значит так, Шикулин, – обратился он к сержанту, – объясни.
– Есть! – выпалил Шикулин.
Он вывел Сергея из класса и тоном, в котором чувствовалось явное недовольство, произнес: