Мамочка - стр. 11
Вырвав из блокнота очередной листок, я написала на нем слово «пустышка». Надеюсь, это меня спасет.
***
Семь дней пролетели, как один.
Наверное, они и были этим самым «одним» днем – долгим, бесконечным, бессонным. Радовало одно – к концу недели я смогла впервые сесть. До этого только ходила и лежала. И ела стоя, как лошадь. Неудобно все это, скажу я вам, непривычно. Готовилась я к этому моменту минут пять. Сперва было страшно – вдруг разойдется шов? – поэтому сидела я бочком, изогнувшись всем тело. Не слишком-то удобно, но доктор сказал, что нитки рассосутся спустя неделю и переживать будет не о чем.
Малыш за прошедшее время здорово изменился. Он заметно порумянел и порозовел – стал похож на тех милых карапузов, что показывают в рекламе и печатают в журналах. Сущий ангелочек, и не подумаешь сразу, что внутри него скрывается волчонок. И, опять же, вопрос, когда волчонок даст о себе знать, остается открытым.
Андрей вернулся в воскресенье вечером и сразу пришел ко мне, проведать сынишку. Муж старался вести себя беззаботно, но я сразу отметила, как он напряжен.
– Как вы тут? Не скучали? – спросил, наклоняясь над кроваткой. – Кирилл мои указания выполнял?
– Да. Кирилл был молодцом, – устало отозвалась я. – А как у тебя дела?
– Все нормально, – отводя глаза, буркнул муж.
– Точно? Лучше расскажи, как есть. Я же вижу, как ты взволнован.
– Не хочу, чтобы ты беспокоилась лишний раз.
– Я в любом случае буду беспокоиться, а так хоть гадать-предполагать перестану.
Андрей прикрыл глаза, подумал несколько минут и выдал:
– К нашим врагам присоединились еще несколько семей. Ситуация ухудшается. Похоже, влияние Красного полумесяца многим – как кость в горле! Но ты не беспокойся, сил у нас хватает, и скоро мы поставим недоброжелателей на место.
– Даже не сомневалась в этом, – я обняла мужа и прижалась к его груди.
Руки Андрея скользнули по моей спине, обвили талию. Я почувствовала, как участилось его дыхание. Альфа припал к моей шее, обжег кожу поцелуем, после чего быстро переключился на губы. Сильные руки смяли грудь, скользнули по животу.
– Как же я соскучился, – выдохнул он мне в ухо…
…. а я вдруг отчетливо поняла, что даже думать не хочу об интиме! Да, и какой интим, если у меня там все… как бы помягче выразиться? Первые два дня мне казалось, что тело мое побывало в мясорубке и вот-вот развалится на куски. Грудь моя, опять до отказа налившаяся молоком, теперь принадлежала только ребенку. Мужское прикосновение сразу показалось грубым – натянутую кожу будто ожгло огнем. Живот – это отдельная песня. После родов из него будто исчезли все мышцы. Он стал таким мягким, что дотронуться страшно! Казалось, ткни пальцем и промнется насквозь. Хорошо, что я быстро надела специальный пояс-корсет. С ним стало немного легче.