Мамаша Бармалей - стр. 8

В злоязыкой прессе тех лет нет рассказов о загулах Бориса, о его любовницах, он вел закрытый образ жизни, по кабакам не шлялся, в перестрелках не участвовал. Он, будучи далеко не молодым, женился на Ирине, у пары через семь месяцев появилась первая дочь Эльвира.

– Голкина даже не упомянула, что у нее есть еще один ребенок, – удивилась я, – называла Алису единственной дочерью.

– И это правда, – неожиданно согласился Николаша, – Эльвира умерла в возрасте восемнадцати лет.

– Ой, бедняжка, – вздохнул Энтин. – Какова причина ее смерти?

Махонин поморщился.

– Пока я не знаю.

Константин Львович пробормотал:

– Женщины, которые лишились ребенка, делятся на две категории. Одни постоянно говорят об умершем. Им становится легче, когда они слышат слова сочувствия. Другие, наоборот, замыкаются в себе, молчат, им становится хуже, когда кто-то упоминает имя покойного. Наверное, Ирина из второй категории матерей. Эльвира давно умерла?

– Да, – кивнул Николаша, – Алиса тогда была совсем маленькой.

– Следовательно, Эля никак не причастна к исчезновению Алисы, – подхватил Костин, – лучше не касаться темы умершей дочери в разговорах с Голкиной. Не надо ее травмировать.

Коля протянул мне пустую чашку.

– Будь человеком, свари мне кофейку, плесни в него сгущеночки.

– Йес, шеф, – улыбнулась я.

Николаша продолжил:

– Госпожа Голкина намного младше мужа, у нее нет блестящего образования. После окончания восьмилетки выпускница Спиридонова, это девичья фамилия нашей клиентки, пошла учиться в ПТУ на швею. Там красивую девочку заметил один из модельеров и забрал ее к себе. Ирина стала, как тогда говорили, манекенщицей. Из нее не получилось самой яркой звезды, но она уверенно держалась на среднем уровне. Потом вышла замуж за Бориса, осела дома и родила дочь. Ничего ужасного в ее биографии нет. У нее самые обычные родители: мать портниха в ателье, отец шофер, они рано умерли. Жила Ирина до брака в Медведкове в скромной двухкомнатной квартирке вместе с бабушкой, та всю жизнь проработала в аптеке. Перелей в чашку побольше кофеек, в эту сгущенка не поместится.

Последняя фраза адресовалась мне.

– Чашка большая, – удивился Энтин, – вполне пара ложек молока войдет.

Я взяла здоровенную кружку и выполнила просьбу Махонина, потом открыла холодильник, достала банку сгущенки и поставила ее около ноутбука. Махонин потер руки, взял банку и начал выливать ее содержимое в кофе.

– Коля, – ахнул Константин Львович, – друг мой, не покажется ли тебе напиток слишком сладким?

– Слова «слишком сладко» Николаше не известны, – засмеялся Костин, – он даже селедку со сгущенкой ест.