Мама, я люблю тебя - стр. 19
– Нечто печальное и несуразное.
– И нет, очень веселое!
– Хорошо, пусть веселое. Неужели ты не видишь, Лягушонок, как я боюсь?
– Чего?
– Себя. Того, как я живу. Как долгое время жила. Как у меня все получается. Как я исковеркала свою жизнь – все свои тридцать три года.
– Тридцать три? Но ведь тебе двадцать один!
– Ох, Лягушонок, ты мой друг, мой преданный друг, но все равно я боюсь.
– Не бойся, Мама Девочка!
– Боюсь, что ты будешь жить той же жизнью, что и я, потому что я твоя мать и ты все время со мной.
– А я хочу жить такой жизнью!
– Вот это и плохо, Лягушонок.
– А что хорошо?
– Сама не знаю. Если бы я только знала! И никто из моих знакомых не знает. Никого из нас не радует жизнь, которую мы ведем, но как изменить ее, никто понятия не имеет. Вчера в это время мы были в Калифорнии – а где мы теперь?
– Здесь, в прекрасном Центральном парке!
– Зачем?
– Чтобы ты поступила в театр и стала знаменитостью.
– Ох, Лягушонок, мне от себя тошно. Мне кажется, что я абсолютно бездарна.
– Что ты, Мама Девочка, ты великая актриса!
– Для тебя – может быть.
– А мне, если хочешь знать, не так уж легко понравиться. Не будь ты великая актриса, ты бы никогда не смогла так ловко обманывать меня – я бы всегда замечала. Вот увидишь, у тебя будет очень хорошая роль.
– Но я завтракала с лучшим режиссером на свете, и он не предложил мне никакой роли, даже крошечной, и теперь он приглашает нас на завтрак специально для того, чтобы познакомиться с тобой. Ты хочешь играть на сцене?
– Ой, что ты! Я совсем не умею, я еще маленькая.
– Он и хочет, чтобы ты сыграла маленькую девочку, вроде себя самой, так что особенно придумывать тебе не придется. Тебе надо будет только запомнить, когда что делать и говорить, – вот и все.
– Не хочу.
– Определенно?
– Мама Девочка, а ты хотела бы, чтобы я играла?
– Не знаю. Я растеряна. Мне всегда страшно не нравились матери, которые выпускают своих детей на сцену, превращают их в маленьких обезьянок и живут на их заработки, но теперь – не знаю. И потом, у меня нет никакого желания прятать от тебя необыкновенную жизнь…
– А где она?
– На сцене.
– А где будешь ты?
– О, где-нибудь на задворках, как все матери маленьких монстров, выступающих на сцене.
– Мама Девочка!
– Я не имею в виду тебя, Лягушонок. Я говорю про бедных матерей и их бедных, несчастных детей. Сама мысль о том, чтобы выпустить ребенка на сцену, меня возмущает, но ведь никуда не денешься: есть много великолепных пьес, где без детей не обойтись, и кто-то ведь должен играть их? Просто не знаю.
Мы дошли до пустой скамейки и сели. Я взяла Маму Девочку за руку, почти такую же маленькую, как моя, и крепко-крепко ее сжала, потому что Мама Девочка была очень расстроена, а мне хотелось, чтобы это поскорее прошло.