Мама поневоле, или Два папы для подкидыша - стр. 22
- Не отказалась бы, - лепечу честно, присаживаясь на стул за барной стойкой.
Богдан ставит передо мной стейк и овощной салат.
- Ты сам приготовил? – стараюсь я вести светскую беседу, быстро отрезая кусочек мяса и отправляя его в рот. Красота! Свежеприготовленное вкуснее разогретого, конечно, но сейчас любая еда кажется просто божественной.
- Нет, конечно, - усмехается он, - Мне привозят готовую еду каждые два дня.
- Ой черт… так я твою еду ем? – осекаюсь я, - Так тебе же ничего не достанется.
- Я не голоден. А вот ты, похоже, очень, так что лучше не болтай, а ешь, - Богдан чуть улыбается уголком губ.
Я не спорю только потому, что очень хочу есть. Мне стыдно, конечно, но приходится успокаивать себя надеждой, что что-нибудь в холодильнике банкира ему на перекус найдется. Наверное. Не пустой же он стоит? А еще, пока я сосредоточенно жую, мне не дает покоя один вопрос: наговорила ему что-то обо мне Надежда Степановна? Потому что лично мне она такого про притоны и вереницу мужиков нарассказывала, что страшно представить, что она могла сказать за глаза.
- Богдан… я ведь могу на «ты»? – запоздало опоминаюсь я. Мужчина чуть качает головой, соглашаясь, и лишь тогда я продолжаю, - А тебе обо мне Надежда Степановна ничего не говорила?
Правая бровь Вербицкого взлетает вверх и на губах расцветает ехидная фирменная ухмылка.
- Почему тебя это вдруг так беспокоит?
- Просто… это все неправда же, про мужиков, про табор и про остальное.
- Про мужиков? – уточняет Богдан, сощуриваясь.
- Ну-у, да. Про то, что я вожу кого-то. Никого я не вожу. Это соседки всё. Они утром как набросились на меня, когда я дверь открыла! Я сказать ничего не успела, а они уже меня обозвали по-всякому и опекой пригрозили.
- И поэтому ты ребенка к себе забрала?
Я кивнула кисло.
- Еще он плакал там. Навзрыд просто. Я поэтому и проснулась. Эти даже не успокоили его…
- «Там»? Где «там»? – с лица Богдана сходит веселость.
- Ну, в подъезде же.
- Его мать в подъезде бросила?
- Ну. Я же говорила, что под дверь принесли.
Вербицкий хмуро сводит брови на переносице и задумчиво потирает подбородок. Да неужели наконец-то понял, что я не врала ни о чем!
Вяло ковыряюсь вилкой в остатках безвкусного салата и наконец решаюсь прервать затянувшееся молчание.
- Богдан… я знаю, я вообще никто, и ты не обязан помогать, ты вообще меня только сегодня увидел и то по большой случайности. Но мне больше некого просить. У тебя наверняка куча связей. Помоги Ромкину маму найти. Надо разузнать, что случилось. Я… не могу и не хочу его в детдом отдавать, даже на время поисков. Там же… там детей много, а персонала не хватает смотреть за всеми. Он там совсем один будет, понимаешь? Такой маленький, а уже один.