Мама, отвали! Что хотят сказать дети, но боятся - стр. 16

Чрезмерно преданная супруга два, три десятка лет спасая своего алкоголика мужа, так и не может признаться, что он уже никогда не сможет перестать этого делать, и начинает заниматься самообманом, впадая в зависимость от роковой потребности мужа в постоянном алкоголе. Введите в Яндексе слово «созависимость». Десятки первых ссылок расскажут вам о типичных симптомах членов семьи, которые настолько чрезмерно борются за благополучие своего пройдохи папочки или муженька, что сами потенциально являются клиентами если не нарколога, то психотерапевта.

Однажды разочаровавшись в мужчине, чрезмерно принципиальная девушка решает держаться от них подальше и так чрезмерно тщательно это делает, что в итоге становится неудовлетворенной, зажатой старухой одиночкой, похороненной в застенках собственной чрезмерности мужененавистничества.

Чрезмерность приводит выходца из нищей семьи к такой потребности заработать свои миллионы и доказать миру полноценность, что в итоге он теряет ту, что его любила с его инженерной зарплатой, теряет границы дозволенного, совесть и, не исключено, человеческий облик.

Однажды решив, что любые отношения ограничивают твою свободу, ты настолько увлекаешься борьбой за эту свободу, что не в состоянии даже элементарные просьбы близкого человека воспринимать адекватно. «Это поработит тебя», – шепчет Чрезмерность. В итоге простейший вопрос: «Во сколько ты будешь дома?» начинаешь воспринимать как допрос.

Однажды встретив свою любовь, мы привязываемся к ней настолько, что не можем жить, не можем дышать без нее. Еще бы! Про это написано так много книг! Ведь любят именно так – триста звонков за день, пятьсот смс, постоянная потребность быть рядом, которая плавно перетекает в требовательность, потом в обязательность, потом, как ни странно, в ненависть к тому, к кому так привязан. И человек, к которому по первости так тянулся душой, вдруг становится главным врагом, который помешал развиваться, закрепостил свободу, поработил. В итоге Чрезмерность приводит к ненависти и желанию избавиться от того, кого так любил.

Еще бы! Разве ваша Чрезмерность признается, что вина-то на самом деле в ней – Чрезмерности – самой, а, значит, в том человеке, который не смог ее усмирить. В той самой вздорной мамаше, которая кормит сына три раза в день колбасой и мясом, только потому, чтобы успокоить свою собственную тревожность. Разве Чрезмерность признается, что она навязчива до такой степени, что вызывает отторжение у партнера, к которому привязалась? Разве признается Чрезмерность, что, однажды прилепившись к чувству ревности, она в итоге взрастила ее до огромных размеров чудовища, убившего все чувства?!