Мама (не) на время - стр. 29

Она и сейчас плакала, а я обнимала ее, гладила по спине и думала о том, какие же они все-таки наглые и отмороженные сцуки.

— Лин, все хорошо. Все обязательно наладится. Это период такой. Все семьи проходят через трудности, и у вас будет так. Ты ходишь к психологу? Нет? Тебе обязательно нужно поговорить с кем-то, кто не сморозит глупость и не обидит тебя. Тот, которому ты сможешь рассказать все, не думая об осуждении.

Я говорила, чтобы как-то успокоить ее и себя. Мне самой хотелось плакать. Уж и не знаю отчего. Я хотела успокоить ее и под «сморозит глупость» имела в виду конкретно себя.

Что я знала о беременности, кроме того, что знали все?

Ничего.

— Надо вновь идти умываться, — проговорила Лина, затихнув наконец.

Она отклонилась от меня, смутившись, а я подумала о том, что она хорошенькая даже когда плачет. Меня бы уже разнесло во все стороны, а у нее только глаза и нос слегка покраснели.

— Где у тебя аптечка? Есть у тебя что-то успокоительное?

— Да. В холодильнике. В дверце стоит бутылка.

Мне не понравилось ее лекарство, если так можно было его назвать. Огромная бутылка вискаря – это не медикаменты.

— Лин, я имела в виду пустырник, корвалол или, на худой конец, ромашковый чай.

Знаете, я очень по-дурацки себя чувствовала, читая нотации взрослой женщине, волнуясь и одновременно злясь на нее.

Мы не виделись тысячу лет. Я беспокоюсь о ней, а она и ее мужик ведут себя, как тупые подростки.

Один недооценивает, если напрочь не видит возникшей проблемы и требует внимания к себе. Другая как будто насмотрелась дешевых сериалов и топит свою грусть в рюмке.

— Мы не держим таблеток, — проговорила Лина, уходя в ванную, но через пару секунд вышла из нее с полупустой коробкой, протянув мне ее. — Если только тут пошукать.

Там нечего было смотреть и по-хорошему стоило выбросить все, кроме бинтов и пластырей – на упаковках препаратов для пищеварения и от головной боли стояли просроченные даты.

— Проще вызвать врача или поехать в клинику, чем держать это дома и заниматься самолечением.

На мгновение мне стало не по себе. Показалось, что она разыгрывает меня. Линка создавала впечатление избалованной и ни на что негодной барышни. Вот только она не могла быть такой, потому что ее отправили в богатую жизнь не тогда, когда ей было пять лет, а пятнадцать!

— Можем съездить в аптеку. Ты поедешь со мной?

Я кивнула, оставшись на кухне, сделала глоток кофе, а потом ответила на звонок:

— Да. Я слушаю.

Сердце при виде длинного и непривычного номера екнуло, не обманув меня.

— Мисс Галактионова?

— Да. Это я.

Мне звонили прямиком из Америки и принесли недобрые вести: