Мама на Рождество - стр. 9
– Но он же уйдет! – канючит она.
– Мы и без него можем купить конфеты.
– Вкусные, как у него? – тут же переключается она на меня, и кладет ладошки на мои щеки, чтобы я посмотрел на нее.
– Еще вкуснее.
– Ура! Тогда идем за конфетами!
Я поворачиваю голову и осматриваю то место, где мы были до диверсии Милли. Конечно, девушка не стала дожидаться своей казни и сбежала. Я бы тоже так поступил. Вроде и ребенок нашелся, и я избавлен от волокиты с преступницей, а раздражение все равно не проходит. Найти бы ее и упечь за решетку. Кто знает, скольких детей она успела украсть.
Остаток дня мы с Милли проводим в торговом центре и сражаемся за каждую игрушку в детском отделе, где я пытаюсь прилично одеть ее к юбилею моего наставника, но ей все трет, жмет и чешется. В конце концов я нехотя соглашаюсь на колготки цвета конфеты в бело-красную полоску, синее платье и белые крылышки феи. Даже я понимаю, что отдельные элементы ее наряда совершенно не сочетаются между собой, зато у Милли отличное настроение, а у меня минус одна задача.
Купив подарок Фреду Коулману, мы с дочкой возвращаемся домой. До начала вечеринки у нас есть немного времени отдохнуть, так что я укладываю уставшую Милли в кровать и сам ложусь подремать. Но стоит мне закрыть глаза, за веками тут же всплывают те яркие глаза и пухлые губы. Картинки одна горячее другой. По телу горячей волной прокатывается возбуждение, и я со стоном переворачиваюсь на живот, втыкаясь твердым членом в матрас. Мычу от разочарования, что это не горячее влажное тепло какой-нибудь красотки.
Уснуть так и не получается, так что я поднимаюсь, принимаю горячий душ. Очень горячий. Вообще душ – это единственное горячее, что сейчас есть в моей жизни. Ну, и фантазии о той блондинке, будь она неладна. Наверное, она все же не пыталась украсть Милли, слишком уж моя дочь была спокойна. Да и вряд ли девушка так спокойно шла бы с ребенком между людей, скорее всего, она бы торопилась. Или моя вторая голова – та, что пониже пояса, – сейчас превалирует над верхней и пытается найти любое оправдание поведению блондинки, только бы не вычеркивать ее из фантазий.
Кормлю проснувшуюся Милли, мою ее, и мы собираемся. Когда дочка уже полностью одета в свой наряд, я улыбаюсь, глядя в ее счастливое личико.
– Папочка, а ты знаешь, что я нарисовала для Санты? Что я загадала в своем письме?
Каждый год моя дочь, которая еще не умеет толком писать, рисует Санте письмо. Она считает, что он уже плохо видит, потому что старый, и не сможет разобрать написанные ею слова. В этом году она нарисовала принцессу. Я подумал, что Милли хочет новую куклу и, конечно, уже купил ее. Но она удивляет.