Мама на Новый год. Запутанная история - стр. 56
Сердце снова сжимают железные тиски. Вымученно улыбаюсь девочке, чтобы не показать, как мне больно.
Потому что я тоже хотела бы, чтобы у меня была такая солнечная и любимая девочка.
Больше всего на свете.
Уставшая от новых эмоций и впечатлений, Тая засыпает практически мгновенно. Я еще какое-то время лежу рядом с ней, гладя по шелковистым прядям и просто любуясь этой девочкой.
Выскальзываю из детской и иду попить воды на кухню. Но в гостиной натыкаюсь на Егора Максимовича. Он сидит, широко расставив ноги. Галстук снят и валяется рядом, рубашка расстегнута на две верхние пуговицы, оголяя загорелую кожу. Голова откинута на спинку дивана, веки прикрыты, грудь мерно вздымается. Со стороны кажется, что Аверин спит.
- Спасибо, что задержались, Влада Игоревна, - произносит Егор Максимович, заставляя меня подпрыгнуть на месте.
- Мне несложно, - становится жаль мужчину, и я интересуюсь, сама от себя того не ожидая, - тяжелый день?
- Пи***ц, какой, - выдыхает Егор Максимович, потирает лицо и резко поднимается на ноги. - Простите, но по-другому не скажешь. Позавтракать даже некогда было…
- Ох, давайте я тогда вам ужин разогрею…Вам-то с одной рукой неудобно будет.
- Только если вам не в тягость, - отвечает Егор Максимович, а глаза уже горят благодарностью.
- Идите мыть руки.
Отец Таи через минуту возвращается и буквально падает за стол. Я ставлю перед ним дымящуюся тарелку. Он хмурится, смотрит на суп, а потом на меня. Чувствую, что от волнения щеки заливает краска.
- Влада Игоревна, я так привыкну к вашим кулинарным изыскам, - тянет носом. - У меня сейчас от аромата желудок свернется.
- Вообще-то этого супа не было бы без помощи Таи, - улыбаюсь и отворачиваюсь, чтобы достать пампушки. – Она помогала нарезать и чистить овощи. Очень хотела вас лично накормить. Ждала до последнего.
Егор Максимович так и замирает, не донеся ложку до рта. Смотрит на меня, округлив глаза и выгнув в удивлении брови.
- Вы удивляете меня с каждым днем все больше и больше. Все няни от Таи бежали, как от огня. И бесконечно повторяли, что это самый трудный ребенок в их практике. Как вам удается ее так воспитывать?
- Воспитывать нужно себя, - парирую, улыбаясь. – А с ребенком нужно быть на равных. И честным. Такие выводы я сделала за годы работы в школе.
- А еще уметь готовить блинчики, - добавляет Егор Максимович, и мы дружно смеемся.
Вытираю все-таки выступившие слезы, но Егор Максимович не дает мне такой нужной передышки:
- Вы красивая, когда улыбаетесь и смеетесь. Но сегодня очень грустная. Что-то случилось?