Мама на Новый год. Запутанная история - стр. 37
Как я вообще умудрилась выйти за него замуж?! Ответ очевиден: потому что любила. Искренне и сильно. И наивно полагала, что меня также любят в ответ.
- Ты думаешь, тебя красит твоя измена? Кстати, давно вы вешаете лапшу мне на уши?
- Почти пять лет.
Ответ Ларисы как пощечина. Я машинально даже прикладываю ладонь к щеке. Она действительно горит. Но не от удара, а от того, что мне становится дурно.
То есть, пока я соскребала себя, собирала по кускам, пока склеивала криво, неумело и возвращалась к жизни, мой муж вот так просто бросил меня одну с тем дерьмом и нашел утешение в руках моей подруги?
Медленно мотаю головой из стороны в сторону, отказываясь признавать эту неприглядную, отвратительную правду.
Это же…невозможно!
Но выпирающий живот Ларисы утверждает обратное.
- Влада, - Виктор потирает переносицу. – Ты действительно сама это допустила. Зациклилась на работе, карьере учителя, - хмыкает, выказывая пренебрежение. – Пропадала на работе…
- Как и ты!
- Мужчина – это другое, - обрубает муженек. Лариса осторожно кивает, соглашаясь со своим ненаглядным. – Я – добытчик, я - глава семьи, и должен обеспечивать ее. Поэтому для нас нормально строить карьеру. Мне хотелось уюта, тепла, заботы, в конце концов. Чтобы моя жена ждала меня дома…
Мне горько. Как будто разом выпила упаковку противного лекарства.
- И, вместо того, чтобы донести это мне, поговорить, ты просто пошел к моей подруге? И как? Отогрела она тебя, бедного? Ждалапосле работы с тапками в зубах?
Лара еще крепче обнимает живот и сильнее вцепляется в разделяющего нас мужчину. Успокойся, дорогая подруга, я не собираюсь опускаться до прилюдного скандала. Просто выясню кое-что для себя, чтобы потом не осталось недосказанностей, и отпущу вас обоих с миром. Но нахрен.
- Влада…- Виктор вздыхает, как будто ему надоел этот разговор. – Ты же зациклилась на себе. Не видела ничего дальше своего носа. Зациклилась на этих детях со школы. Вместо того, чтобы сосредоточиться на семье. На наших детях.
Последними словами муж выпускает мне пулю в лоб. Хладнокровно, намеренно и без тени сожаления. Просто расстреливает у этой стеклянной стены, как осужденных в советское время. Я даже отшатываюсь и делаю несколько шагов назад.
Виктор знает мое отношение к этой теме. Знает, как мне все еще больно. Что рана никогда не заживет. Но все равно ударил.
- Мы же все обсудили…- шепчу, едва шевеля губами. Тело одеревенело вмиг. Не шевелюсь, чтобы не дать возможности боли выплеснуться наружу. – Все решили…И ты согласился с тем, что я больше никогда не буду рожать…